Изгнанный из стаи
Шрифт:
– Красиво, – грею руки у огня. – В замке я часто просила прислугу развести огонь, хотя особой надобности в нем не было. Замок газом отапливался. Люблю смотреть на пламя, – упираясь подбородком в согнутое колено, чувствую его взгляд на себе. – А ты сам все умеешь. И баню топить и огонь разводить. На огороде у тебя ни травинки и дом в чистоте. Тоже все сам? – почему-то меня интересует, если у него девушка.
– За меня некому было делать мою работу.
– А на что живешь?
– На удаленке работаю. Компьютер и интернет – все что мне нужно.
– С ума сойти можно. А как же общение с коллективом?
– У меня есть друзья. Точнее были. А теперь они меня разорвать хотят. Но ничего. Переживу. Значит они были не настоящие, – он вытянул ноги, завел руки назад. – Когда Виктор позвал меня жить к себе в Дофиндорф, стать частью своей стаи – я не хотел. Меня вполне устраивала моя обособленная жизнь с сестрой. Но Шейла была в диком восторге. Виктор настоял, чтобы я получил образование и перестал шататься с местными хулиганами. В то время я был завсегдатаем в детской комнате полиции и Шейла буквально стрелялась. Не знал почему могу слышать то, что недоступно моим сверстникам, мне казалось, что я один на всей планете такой странный. И что-то, что я превращаюсь в волка – результат моей мутации. Но твой отец показал мне, что я не одинок. Он научил меня контролировать оборот и сдерживать эмоции, – Сардор обвел комнату взглядом. – А на месте этого дома, была развалюха. Благодаря твоему отцу я научился зарабатывать. Он хотел ввести меня в свою фирму. Я считал его отцом, боготворил его. А потом узнал про сестру… И все. Снова один. Я хочу сказать, что представляю, что ты сейчас чувствуешь.
Сардор посмотрел на меня, а я быстро вытерла слезы. Его рассказ напомнил мне то, что было в Викторе и хорошее. Он говорил о нем с теплом, и то же самое я испытывала к отцу. Не смотря ни на что, все равно любила папу.
– Эй, Крольчонок, – провел по носу, – не грусти.
– Не буду, – улыбнулась.
– Я рассказал о себе. Теперь твоя очередь.
– Что ты хочешь знать?
– Лошок Лейс, похоже, тебя любил. Выл на весь лес.
– Я в это не верю. Когда любят, не изменяют. И знаешь, его потерю я легко пережила. Может потому что у нас и не было ничего серьезного, – висок начинает жечь от его любопытного взгляда.
– В смысле?
– Ну, я имею в виду интима, – покраснела и стала рассматривать нежно-розовый лак на ногах. – Поцелуйчики, обнимашки. Как друзья и не больше. Я сейчас думаю, что компенсировала то, что не получила от отца. Он постоянно пропадал на большой земле, занимался стаей. На меня практически не оставалось времени. А когда приезжал, бежала его встречать. Хотела на шее повиснуть, обнять. Ну, ты знаешь моего папу. Он считает это всё глупостями и телячьими нежностями. И я нашла это в Лейсе.
– Обнимашки, говоришь, – он кладет свою руку мне на плечо и притягивает к себе.
– Эй, я не в этом смысле!
– Да мне не трудно, даже приятно.
– Не сомневаюсь, – фыркнула, скрывая улыбку.
Пытаюсь сопротивляться и скинуть его руку. Но так хорошо, что совсем не хочется противиться. Прижимаюсь ухом к его груди и слушаю ровный стук сердца, вдыхая пряный запах.
И так хорошо и спокойно. И мороз внутри тает. Спасибо камину. Или ему?
Глава 7
Дрова догорали и лишь изредка на черных головешках вспыхивало прежнее пламя.
В отличие от меня. Я буквально жарился в огне.
Соня уснула, скатилась ко мне на колени и свернулась клубочком. Спит безмятежно, ровно дышит в живот, опаляя пламенем, рождая дикие желания.
Я застыл как изваяние, боюсь пошевелиться и разбудить ее, предпочитая лучше гореть в огне рядом с ней. Такой хрупкой, нежной.
Мне нужно помнить чья она дочь и для каких целей нужна, но с каждой секундой проведенной с ней, я забываю о мести.
Больше всего мне хочется смять острые холмики, что так маняще выпирают через толстовку и впиться в приоткрытые пухлые губки.
Соня трется головой о пах, задевает пульсирующую головку. Видимо неудобно лежать на твердом. Я мычу, запрокидывая голову назад. Перед глазами острые вспышки яркой похоти, а живот сталью стянуло, как и все в штанах. Побрякивать скоро начнет. А ей мало этой пытки, она залазит руками под футболку и оголяет живот, проводит языком рядом с резинкой.
Она так близко к цели. Все моё существо приветствует ее действия предвкушающим трепетом. Всего-то нужно приспустить штаны и ворваться в горячий ротик.
Волк внутри меня просто беснуется. Бьется о границы клетки, мечтая вырваться на свободу. Он никогда и никого не желал, как эту самку. И ему плевать чья она дочь. Он хочет. Нет. Требует забрать ее себе.
Соня плотнее сжимает ноги, запах возбуждения, сладкий, манящий, кружит голову, лишая остатки разуму.
Что ж ей такое сниться то? Надеюсь это я. Пальцы колет, как хочется ее коснуться и я подчиняюсь. Провожу по торчащему соску, обвожу его по кругу и сжимаю. И она стонет. Этот волшебный звук, вибрацией проходит по моему телу, рушит клетку с запертым волком.
Конец ознакомительного фрагмента.