Изгнанный попаданец
Шрифт:
Затем Борис Петрович отправился к моим пассажирам. Я слышал, что он всячески извинялся, ссылаясь на ИСБ, и предлагал расселить их в разные вагоны. Обещал даже попробовать подселить к ним их сопровождающих, согласовав это со столицей. Пассажиры, после того как на кулаках выяснили всё, что хотели, явно собирались пообщаться наедине с графином. Навязчивые предложения начальника поезда их очевидно раздражали. Когда главный по поезду пошёл со своими извинениями на второй круг, пассажиры просто выставили его за дверь.
Борис Петрович покраснел как помидор.
Спустя несколько часов я вновь постучался в дверь второго купе.
— Извините, вы просили… — не успел договорить я, как услышал ответ.
— Заходи, заходи. Во, молодец! Принёс то, что надо, — похвалил меня фабрикант Пестов.
То, что надо — это уже третий графин. Предыдущие два стояли пустыми на полу около ножки стола, который вместе с другой новой мебелью в считанные минуты доставил и установил отдел снабжения. Очевидно, ограбили другой люксовый вагон.
Раны у пассажиров были обработаны. Уже к завтрашнему вечеру от них не останется и следа. Целитель настаивал на немедленном излечении дорогих гостей, но они отказались. Если бы они согласились, пришлось бы пересаживаться из императорского экспресса в сопровождающий поезд. А это потеря времени, которое они хотели потратить на общение друг с другом. Гости были теперь только рады, что оказались в одном купе, и обиды друг на друга явно не держали. Даже пара выбитых зубов у Амата Романовича Жимина и налившийся фингалом глаз Кирилла Павловича Пестова явно не мешали им жевать и общаться.
Мужчины в махровых халатах с вензелями ИЖД развалились в удобных креслах. Для гостей постарались — стол в гостиной завален всякой едой. От запечённого поросёнка с яблоками и осетра осталось меньше трети. Остальные закуски тоже были прилично подъедены.
Я подошёл к господам пассажирам. Пестов бросил на диван лежащее на коленях полотенце. Проследив за ним взглядом, я заметил край какой-то карты, явно магически зачарованной, судя по рунам. Тут что-то затевалось.
— Возьми стул и присаживайся, — сказал адмирал, хватая с подноса чистый стакан и наполняя его почти до краёв из нового графина.
Поставил стакан на край стола.
— Пей.
Я понял, что спорить с нетрезвым адмиралом бесполезно, поэтому взял стакан, сделал вид, что пригубил, и поставил его на стол.
Две пары глаз посмотрели на меня осуждающе.
Сколько у меня в прошлой жизни было подобных случаев…
Зачастую это простой мужской тест, чтобы проверить, подходишь ты или нет, по каким-то только им понятным критериям.
Первая попытка пройти его оказалась провальной.
Ладно, попробуем по-другому.
Я залихватски опрокинул в себя содержимое стакана, и непроизвольно закрутил левый ус. Видно, это выработанная реакция моего тела на горячительное.
Мне предложили закусить, но я отмахнулся.
— После первой не закусываю, — шаблонно ответил
Пассажиры одобрительно переглянулись. Адмирал разлил всем по новой до краёв. Кажется, тест был пройден.
— Ну давай, — сказал немного шепеляво потерявший зубы Амат Романович, — за будущего Императора!
Значит, пошли с козырей. Попробуй откажись теперь.
Мы выпили. В рот полетели какие-то колбаски и соленья.
— Пока у нас тут всё переставляли и убирали, работники пару раз произносили фамилию Минский. Это твоя фамилия? — спросил меня фабрикант.
— Да, — ответил я.
— Так ты из дворянского рода? — продолжил допрос Кирилл Павлович.
Я равнодушно пожал плечами.
— А знаешь ли ты некую Елизавету Андреевну Минскую? — вклинился в разговор адмирал.
— Да, она моя мать, — ответил я, не понимая, к чему ведут все эти расспросы.
Пассажиры переглянулись.
— Значит, ты здесь на службе, потому что провалил инициацию? — участливо поинтересовался Амат Романович, погладив свою адмиральскую бороду.
Если бы на моём месте был Антон, то внутри у него всё вскипело бы от такого бесцеремонного вопроса. Как о таком в открытую спрашивать аристократа, хоть и бывшего?
Тех, кто не прошёл инициацию, выкидывали из привилегированного социального слоя. Им приходилось искать себе новое место в жизни. Многие оказывались на дне. На самом деле таких людей немало, каждый десятый. Во всех семьях были такие родственники. Тема болезненная, и говорить о ней не принято.
Но мне до их приколов дела особого не было. Я спокоен.
Решив всё же не раскрывать себя, я поступил так, как поступил бы на моём месте любой бывший аристократ без магии — поднялся со стула и направился к выходу из купе.
— Извините, мне пора работать, — сказал я перед тем, как закрыть дверь.
— Мы знали твоего отца, — услышал я за спиной голос фабриканта.
— Он служил вместе с нами, — добавил адмирал.
Я замер, обернулся, удивлённо посмотрел на пассажиров. Не понял, как я могу это испытывать, ведь я чётко осознаю, что я из другого мира, но сердце наполнилось грустью и болью от услышанных слов об отце.
— Ты хотел бы получить второй шанс? — спросил меня Амат Романович.
Я всё так же с непониманием смотрел на пассажиров.
— Хочешь пройти инициацию вновь и стать обладателем магии?
Глава 4
Российская империя. Императорский экспресс, где-то на подъезде к городу Пермь. Купе адмирала Жимина и князя Пестова.
Я стоял у приоткрытой двери во второе купе.
Магия, как же мне тебя не хватает!
Я ещё не успел разобраться в этом вопросе тут, в этом мире. Память реципиента постепенно сливалась с моей. Сначала это было сравнимо с сильным потоком из непонятных мне событий и информации. Затем стало словно маленькой струйкой воды, которая с каждым днём всё меньше и меньше капала на голову.