Изгои российского бизнеса: Подробности большой игры на вылет
Шрифт:
Реакция Потанина на предложения «Инкомбанка» была сдержанной. И это понятно. Как крупный государственный чиновник он видел, что дальше топить «Инкомбанк» опасно – для всей банковской системы. Как банкир, он это тоже понимал, однако как член вполне конкретной банковской группы прекрасно знал, что личный конфликт Виноградова с коллегами зашел уже слишком далеко, и их позиция сводится к простой формуле: «За «Инкомбанк», но без Виноградова».
Отношения с властью у Виноградова тоже складывались не гладко. С одной стороны, он не мог не понимать, что без поддержки Кремля крупному банку не обойтись. С другой стороны, в отношениях с властью Виноградов всегда старался оставаться самостоятельным игроком.
В конце 1993 года Борис Ельцин издал указ, ограничивающий присутствие иностранных банков в России. Документ настолько не понравился тогдашнему председателю ЦБ Виктору Геращенко, что он выступил с его критикой, надеясь на поддержку коммерческих банков. Однако президент АРБ Сергей Егоров и ее неформальный лидер Владимир Виноградов, вопреки мнению целого ряда банков, заявили в СМИ о несогласии с
В 1995 году президент «Инкомбанка» обратился с открытым письмом к Борису Ельцину, в котором подверг резкой критике (мягко говоря) зампреда ЦБ Татьяну Парамонову – вопрос касался формирования банковских резервов. Крайне негативное отношение банкиров к этому решению вылилось в открытую угрозу: мол, если государство не отступит от политики фактической конфискации средств банков через увеличение обязательных резервов, то на его планах получить приватизационные кредиты, реализовать в требуемом для бюджета объеме государственные бумаги и обеспечить инвестиции в производство можно будет поставить крест. Виноградов, в частности, пророчил, что бюджет не досчитается 21 трлн руб., а примерно каждый третий из 25 крупнейших банков закончит год с убытками.
В ответ на критику Банк России решил несколько снизить размеры резервных отчислений. Однако это не только не устроило банки, поскольку не меняло сам перечень подлежащих резервированию счетов, но и дало им повод активизировать противодействие. Вот и пришлось прибегнуть к обращению непосредственно к главе государства – испытанному средству, считавшемуся одним из лучших для решения частных проблем, причем не только среди простых смертных, но и у элиты российского бизнеса. После введения новых норм банк продолжал демонстративно делать отчисления по старым нормам, чем восстановил против себя ГУ ЦБ по Москве. Руководитель ГУ ЦБ Константин Шор вынужден был даже предупредить банк о возможности отзыва у него лицензии, если задолженность по отчислениям в ФОР не будет погашена.
Кстати, воюя с ЦБ, Виноградов нажил себе смертельного врага в лице Татьяны Парамоновой, что аукнулось ему позднее.
Владимир Виноградов: «Никто не знает, с кем мы работаем»
– Какие у вас личные контакты на уровне правительства, президентского окружения, в политических кругах?
– Мы очень скромны в этой области. Самое идеальное, когда никто не знает, с кем мы работаем. Я удивляюсь тем банкирам, которые говорят, что они руководят Россией. Россией, по-моему, никто не руководит полностью со времен ее возникновения.
– Вы можете сказать, что без личных контактов во властных структурах невозможно работать?
– Всякая публичная организация должна поддерживать личные контакты – публичные и непубличные, как с широкими народными массами, так и с лидерами, которые возглавляют эти массы. Это просто наша обязанность. Мягко говоря, это 30 % моей деятельности, 10 % деятельности моих заместителей.
Но, судя по всему, роковым для банка стал иной конфликт с властями, возникший во время проведения залоговых аукционов в конце 1995 года. Это была другая сторона конфликта, возникшего в результате нарушения договоренности о разделе сфер влияния. «Инкомбанк», «Альфа-банк» и «Российский кредит» не были допущены к участию в залоговом аукционе акций нефтяной компании «ЮКОС» на том основании, что не внесли предварительно требовавшуюся по условиям аукциона сумму. Наличных денег у банков действительно не хватало, но зато у них были крупные пакеты ГКО. Тогда они выступили с сенсационным заявлением, в котором пригрозили сбросить свои пакеты госбумаг (чтобы выручить наличные), тем самым обвалив рынок ГКО. Это заявление вызвало очень резкую реакцию ЦБ, Минфина и ГКИ. Ведь банки ударили действительно в больное место – рынок ГКО был жизненно важен для финансирования дефицита федерального бюджета. Первый заместитель председателя ЦБ Александр Хандруев предупредил «большую тройку» о возможных ответных мерах в случае, если банки дестабилизируют рынок ГКО.
Владимир Виноградов: «Разве залоговые аукционы помогли экономике России?!»
– Мне кажется, вы неадекватно, я бы сказал, негативно оценивали результаты залоговых аукционов, которые проходили в 1995 году.
– У меня к вам ответный вопрос. Разве залоговые аукционы помогли экономике России?!
Что же касается адекватного или неадекватного отношения к залоговым аукционам, то я отношусь к ним объективно. Потому что в экономике есть понятие прибыли, есть понятие поступления средств в бюджет, есть понятие выплаты заработной платы бюджетникам, есть понятие, в конце концов, выплаты пенсий. А сколько выло зачислено в бюджет от залоговых аукционов? Вопросов очень много, но на них нет ответов. Никто никогда еще честно на них не ответил.
– Вы считаете, что практика залоговых аукционов не принесла и не принесет результатов?
– Я считаю, что любая экзотика, – я хочу подчеркнуть эту мысль, – возникающая в России в области «экономических новаций», вызывает раздражение у международного экономического сообщества и не добавляет авторитета российскому банковскому миру, конкретным банкам, российской экономике, не повышает кредитный рейтинг России и не позволяет нам привлечь большие, реальные деньги. От экзотики давно пора отказаться. Залоговые аукционы – это не для меня экзотика, это экзотика для всего мира. Такие приемы неизвестны нигде в мире. Они непонятны, они неадекватны с точки зрения правил международного бухгалтерского учета. Они непонятны грамотным бухгалтерам, международным аудиторам. Об этом я и говорил организаторам и инициаторам залоговых аукционов с самого начала.
В 1997 году банк всеми силами старался поправить свое положение, но его преследовали неудачи. Почти двухлетние переговоры с немецким банком Westdeutsche Landesbank Girozentrale (WestLB), намеревавшимся стать акционером «Инкомбанка», зашли в тупик. Причиной стало нежелание немецкого банка вкладывать значительные средства в оплату акций «Инкома». По утверждению одного из руководителей WestLB, «представления о сотрудничестве не совпали»: немецкая сторона предлагала в качестве оплаты своей доли в уставном капитале не столько «живые» деньги, сколько финансовые технологии и совместные проекты. «Инкомбанку» же хотелось получить именно деньги. В этом же году «Инкомбанк» стал совладельцем судостроительного завода «Северная верфь», получив 19 % пакет его акций от торговой компании «Союзконтракт»: пакет был передан банку в качестве оплаты за невозвращенный кредит. Но полный контроль над этим предприятием был у «ОНЭКСИМбанка» (52 % акций завода). Но большую их часть (33 %) «ОНЭКСИМбанк» отсудил в свое время у того же «Союзконтракта» в процессе «развода», и позднее «Инкомбанку» пришлось оспаривать права конкурента на 33 % акций «Северной верфи» в Верховном арбитражном суде.
Но, несмотря на все неприятности, это был большой банк. Очень большой. Например, по сумме вкладов частных лиц он занимал второе место в России – после Сбербанка, здесь держало свои счета каждое десятое российское предприятие. Он обслуживал 8 % внешнеторгового оборота страны. В период расцвета в «Инкомбанке» работало до 10 тыс. человек.
Владимир Виноградов: «Мы твердо в десятке»
– Какие банки вы могли поставить над собой, позади себя и наравне с собой?
– Вы имеете в виду мир или Европу?
– Россию.
– Мы твердо в десятке. По каким-то параметрам мы первые. Группа конкурентов, она уже сложилась. Это 5–7 банков. Мы в этой команде. <…> Это прежде всего «ОНЭКСИМбанк», «Столичный банк сбережений», ВТБ (по-своему тоже очень силен), Сбербанк (его нельзя сбрасывать со счетов), «Российский кредит» и «Мосбизнесбанк». Приотстал «Промстройбанк».
– В 1996 году создавалось впечатление, что «Инкомбанк» стал изгоем в банковском сообществе.
– Понимаете, банковское сообщество состоит из 2,5 тысяч российских банков. Может быть, среди трех-пяти банков мы были не в почете, но если вы спросите у всех 2,5 тысяч – вы приходите на Ассоциацию российских банков, – там все поняли, кто есть кто. Осмелюсь заявить, что в АРБ наш банк очень уважают, особенно региональные банки, ведь у нас из России и стран СНГ более 700 банков-корреспондентов, которые рассчитываются через наш банк с другими банками и между собой. Мы крупнейший расчетно-клиринговый банк. Мы за 1996 год – несмотря на массированную недобросовестную конкуренцию – получили очень много клиентов, и еще больше получим. Недобросовестная конкуренция бьет по тому, кто ее организует <…>
Мы уже в 35 регионах имеем достаточно твердые позиции. Наши региональные филиалы занимают 2-4-е места среди местных банков. По мере приобретения экономикой регионального характера мы будем укрепляться. Филиалы приносят банку 75 % прибыли.
– Как вы охарактеризуете нишу вашего банка?
– Мы стоим твердо на рынке средних и мелких приватизированных и частных корпораций. Очень твердо стоим. На этом рынке мы себя чувствуем достаточно уверенно. У нас очень большой портфель клиентов – свыше 300 тыс. Мы хотим через год или полтора иметь миллион клиентов. Мы срослись с нашей неплохо работающей частью российской экономики. Они наши клиенты, мы их домашний банк.
– У вас большой пакет акций в банке?
– У меня лично 1,02 %.
– Есть частные вкладчики, у которых больше?
– По крайней мере еще двое мне известны. Они не работают в банке.
Именно в сентябре 1997 года Владимир Виноградов фактически стал олигархом – тогда крупнейших банкиров и промышленников начали приглашать на встречи с Борисом Ельциным. Владимир Виноградов был членом пресловутой «семибанкирщины», в которую входили также Александр Смоленский, Михаил Ходорковский, Владимир Потанин, Борис Березовский, Владимир Гусинский, Михаил Фридман. По оценке одного из них, группа «рулила не только всем бизнесом страны, но и ее президентом Ельциным».
Владимир Виноградов: «Все ведь измеряется рублями»
– О чем вы могли бы сказать как о своем абсолютном проигрыше? Или окончательной победе.
– Не существует абсолютных побед. Были потери. Были плохие кредиты, выло списание. Но несравнимо с теми списаниями, которые выли, например, у американских банков по латиноамериканскому долгу, десятки миллиардов долларов. Мы списали два-три десятка миллионов. Я думаю, большинство наших конкурентов пройдет через этот этап или уже прошли.
– Вы чего-нибудь боитесь?
– (Продолжительный смех.) Я боюсь потерянных и недополученных денег, я боюсь плохого инвестирования в нашу страну, я боюсь низкого кредитного рейтинга страны – это все означает, что мы теряем возможность нормально, цивилизованно работать на международных рынках. А это связано с потерей денег, все ведь измеряется рублями.
1998 год начался для «Инкомбанка» хорошо.
В газетах писали, что в конце января в отреставрированной церкви Иоанна Богослова, расположенной рядом с Театром имени Пушкина, состоялась встреча патриарха Московского и всея Руси Алексия II с президентом «Инкомбанка» Владимиром Виноградовым. По выражению патриарха, эта церковь, которая в советское время была подобна развалинам Карфагена, ныне восстановлена на средства банка. Поводом для встречи стало вручение храму двух купленных «Инкомбанком» у частных лиц и отреставрированных икон XVII и XIX веков. В качестве ответного дара Алексий II преподнес банкиру образ святого Владимира.