Шрифт:
Отныне Максим не признавал знакомства через всевозможные приложения и сервисы. Отчасти не верил им, отчасти побаивался – бог его знает с кем вот так в очередной раз сведёт разговор и во что выльется. Не хотелось больше авантюр в свои тридцать, резких движений в жизни, когда всё более-менее устаканилось. Да и свежа ещё память об одном таком «знакомстве», когда вместе с девушкой на встречу пришли трое, избили зверски, сняли ботинки, вытащили кошелёк. Дополз тогда кое-как в одних носках до метро – и отключился. Несколько недель потом провалялся в больнице, харкал кровью, на прогревание рёбер ходил. Нет-нет, пожалуй, хватит рисков, не стоит… Но что-то внутри было с ним не согласно, упорно
«Да ладно, только ведь пообщаться вечерок, – стал себя подкупать Максим, уговаривать. – Ничем же не обязывает».
А ведь и вправду – ничем. Он почесал трёхдневную щетину, поставил чайник и встал возле большого окна с видом на дорогу, упёршись ладонями в подоконник, заставленный горшками с плектрантусом, лимонным деревом, комнатным жгучим перцем. Февральский вечер давно затемнил небо, растёкся по городу чёрно-коричневой гуашью, как из незакрученного тюбика неряшливого художника. Махонькой красной точкой, словно падающая звезда, где-то среди облаков мигал самолёт. Большими бело-жёлтыми бутонами цвели уличные фонари, сонливо горели фары проезжающих автомобилей. Окна ближайших двенадцатиэтажек зажигались выборочно и походили на геометрические фигурки в «тетрисе». Тихо сыпал снежный абразив, растворялся без следа в чёрных лужах, словно безвкусный сахар в горячем чае в какой-нибудь придорожной забегаловке.
Щёлкнул вскипевший чайник. Максим налил полную кружку кипятка, кинул предпоследний пакетик «липтона», песку две ложки, отхлебнул, обжигая губы. Вкус напоминал резину, замоченную с моющим средством, разве что пахло поприятнее. Выпитая муть чуть встряхнула мозги, придала храбрости.
«Хорошо, – решил он, – рискнём в последний раз. Но только в последний».
В полумраке комнаты голубоватый холодный отсвет монитора слепил Максима, бросал блёклую тень на стену за спиной. Она была похожа скорее на большое сальное пятно – такое же неясное, въевшееся, несводимое. 00:15 на часах телефона мигнуло. Крупные белые пиксельные цифры бежали с пугающей быстротой. Вот и конец уик-энда. Как и не бывало его…
На экране уже с полчаса вхолостую висела его страничка в соцсети – с просроченными музыкальными подкастами, фотографиями, записями. Всё под хорошим слоем пыли, поросло плющом. Что он забыл тут, в этой чащобе? Зачем откопал себя трёхлетней давности, восстановил пароль, время потратил? Гляди-ка, ещё с волосами и в окружении друзей… Как всё поменяться успело – с ума сойти можно! И почему именно такой способ для будущих знакомств выбрал, а не как раньше – через сайт или приложение? Максим слабо понимал, что вообще делает сейчас – и, собственно, что конкретно собирается отыскать. Общение? Или плацебо, чтоб одинокость затяжную приглушить? Может, через переписку с незнакомкой к себе в душу постучаться таким образом решил? Вскрыть парочку гнойников? Мучила внутренняя борьба, раздвоенность: и плюнуть бы да завалиться спать, и всё ж таки хочется хотя бы положить начало задуманному.
Решил искать кого-нибудь к себе поближе. Выставил возраст, город… Первым двум приглянувшимся, кто в сети горел зелёненьким, тривиальное «Привет!» написал, вложив в слова всю невидимую для собеседника искренность. Одна прочитала, не ответив, другая – не постеснялась оскорбить, пройтись по нему, как раскалённым утюгом по брюкам. Так сказать, первые результаты. Ну хоть что-то: такой ответ – тоже ответ. Третьей написал, некой Светлане двадцати семи лет, брюнетке с кукольными глазами. Написал – и пошёл на перекур на лестничную площадку: хотелось отсрочить на минутку будущую неудачу – а в том, что она неминуема, Максим не сомневался.
Снаружи холодно, как в склепе, – кто-то не закрыл окно. Жутковато моргала ртутная лампа. Ступеньки оплёваны, в шелухе, в окурках, недопитые алкогольные коктейли оставлены – посидело подрастающее поколение. Да и, видать, хорошо. Этажом выше соседи громко выясняли отношения, не спалось им, неугомонным. Максим тянул сигарету медленно, жмурясь, и всё думал, взвешивал… Ещё не поздно отказаться от затеи, соскочить: не ответит, пошлёт – и тогда точно к чёрту всё. Ну вот табак высосан до фильтра, лёгкие набиты серым чадом, а в голове стало только громче, тревожнее. Что решено? Да ни хрена. Ноль. Бычок бросил в общую пепельницу – располовиненную пивную банку с «лапшой» – и поспешил обратно.
К монитору подходил осторожно, приглядывался издалека – написали ему что, нет?
«Привет!» – ждало Максима. С восклицанием даже – не просто пересушенная отписочка.
«Прости, что так поздно… – с неуместных оправданий начал, изнизу, как будто не за общение ухватился – за соломинку дрожащими пальцами. Просто долго не решался написать… И вот».
Зачем так? С унижения какого-то в самом начале? Не знает, не может объяснить.
«Всё нормально. Я всё равно не сплю – фильм смотрю».
К нему как к человеку, уважительно, да ещё и в подробности посвящает, дверь в свой мир приоткрывает путнику, приглашает заглянуть, обогреться, обсушиться с дороги. Может, замануха? Такое ведь уже Максим проходил: складно всё, приятно вначале – больно и жутко потом. А вдруг получится не так, как раньше?.. Не в этот раз хотя бы?
«Максим, кстати…» – поздновато представился, да и, в общем-то, ни к чему – имя и так написано.
«Вижу, – ответила и смайлик прибавила, – Светлана».
«Ну вот и познакомились», – и тоже скобочку в конце подставил, и улыбнулся здесь, в реальности, по-настоящему, искренне. И что-то внутри запрыгало от этих слов, возликовало, и что-то внутри стало вмиг лёгким, как хлопок. Неужто диалог вяжется? Неужели прогресс?!
Максим несмело начал про жизнь Светланы вызнавать, украдкой прощупывать почву, и сам не скупился на ответы: всё как на духу говорил – и про белое в жизни, и про чёрное, и про страхи, и про сомнения постоянные. Словно с Богом среди ночи чатился, остановить себя от потока откровений не мог – пальцы, как заколдованные, сами собой по клавиатуре бегали. 02:16. Общение всё продолжается, не затихает, хотя Максим уже носом клюёт, и глаза спичками подпереть хочется. Пора бы закругляться – но Светлана что-то пишет ещё, прыгают «кружочки» под чатом. Перебивать невежливо и не красиво как-то.
«Максим, очень приятно с тобой было пообщаться, но мне уже пора, – выплыло наконец, – не знаю, будет ли такое общение и завтра, если расскажу тебе одну вещь о себе… Наверное, после этого ты удалишь этот чат. Но замалчивать правду не вижу смысла – это будет не совсем честно. Но решать тебе – может, ты просто искал временного собеседника…»
Бросило в пот Максима, похолодели ладони – какой секрет ему собираются раскрыть? Что Светлана – фейк? Одна из сотен масок современного интернет-мошенничества? И сейчас вся переписка, как грязное бельё, разлетится по всему Рунету, разберётся на посты и мемы? И все-все будут в курсе жизни доверчивого придурка по имени Максим?.. Не может быть, бред же, бред! Он стал лихорадочно мотать портянку текста к началу, кусать губы, стучать коленками под столом. Быстрее же, скорее… Нет, ничего такого не писал, ничего запретного не говорил – хватило мозгов, слава богу. Ну да, поделился горьким, ну да, где-то даже личным, но за это и не стыдно. В конце концов в свободное же время живём. Вроде отлегло немного, нормально… Глубокий вдох, выдох, ещё… Сходил промочить глотку на кухню водой из-под крана. Вернулся и застрочил: