Изгоняющий демонов
Шрифт:
– Скажи мне, Эрибу, ты не будешь возражать, если я погадаю для тебя на печени оленя? – спросил старик. – В твоих руках скрыта могучая сила, которую дали тебе боги. Это мне уже понятно. Не скрою – я впервые встретился со столь необычным человеком. И хорошо бы тебе знать, как сложится твоя судьба. Можешь мне поверить, многие хотели услышать откровения из моих уст, да вот только редко кто из них был удостоен такой милости. Человеку с грязными мыслями нельзя даже приближаться к Хене, пресветлой богине. А ты еще юн и чист, как родниковая вода. Поэтому мое гадание будет точным и правдивым.
Мальчик некоторое время колебался, пребывая в сомнениях.
А еще гадальщики никогда не пытались предсказывать судьбы детей. Они считали, что боги до определенного возраста человека пребывают в сомнениях, по какому пути он должен идти дальше.
В конечном итоге он решился. Горящий взгляд странного отшельника, казалось, прожигал грудь Эрибу, доставая до самого сердца. Ушпия был сильно взволнован. Его волнения передалось и мальчику, и он сказал, махнув рукой на все условности:
– Я согласен!
Старик набрал воды из водоема в большую глиняную миску и начал произносить заклинания:
– Как чиста эта вода, так же пусть будет чист перед богами и перед людьми Эрибу, сын горшечника, ради которого приносится жертва…
Они стояли перед изображением богини Хены. Скорее всего, ее изваял сам отшельник из куска известняка, податливого в обработке.
Грубое лицо богини субарейцев было бесстрастным, большой живот и все, что было ниже него, едва прикрывала каменная пластина, изображавшая набедренную повязку, оголенные груди с острыми сосцами торчали в разные стороны, а едва намеченные резцом руки висели вдоль туловища, словно длинные плети. Голову Хены украшал венок из живых цветов и трав, на шее красовалось богатое ожерелье из разноцветных камешков, а под ногами стояла большая каменная чаша для жертвоприношений.
Ушпия сильно обрадовался, когда Эрибу сказал, что в его фляжке хранится кровь оленя. Теперь старик был абсолютно уверен, что Хена примет жертву и гадание будет успешным. Кроме крови, которой он окропил стенки жертвенного сосуда, отшельник положил в чашу несколько кусочков печени и поджаренного мяса и бросил туда горсть ячменя.
Покончив с заклинаниями, старик плеснул в чашу немного воды, а остальную вылил на голову мальчика – для его полного очищения. Затем он принялся за печень оленя и долго ее рассматривал, бормоча при этом молитвы на незнакомом языке. Потом отшельник взял священный кремневый нож, предназначенный именно для таких процедур, и начал резать печень удивительно острым лезвием на длинные полоски. Каждую полоску он рассматривал долго и пристально, при этом многозначительно хмыкая и кивая, соглашаясь со своими мыслями.
– Пройдет немного времени, – наконец сказал Ушпия, когда вся печень была изрезана на кусочки, – и твоя судьба переменится удивительнейшим образом. Тебя ждут опасные приключения, возвышение и богатство. Что повлечет за собой многие опасности. Боги будут хранить тебя, но тебе придется и самому постараться, чтобы не уйти преждевременно к Нергалу. Не верь льстивым речам – и ты спасешься. Никогда и ничего не проси у тех, кто имеет власть. Они сами дадут тебе все, что твоя душа пожелает. Потому что в тебе сокрыто то, чего нет у других людей. И оно бесценно.
Эрибу
– В тебе есть сила! Ее дали тебе твои божественные покровители, – продолжил отшельник, воодушевляясь все больше и больше. – Должен тебе сказать, что и я в молодости был отмечен благосклонностью нашего главного бога Кумарти и бога грома Тешшуба. Увы, старость отняла у меня многие способности, оставив лишь некоторые. Гляди!
С этими словами Ушпия снова наполнил миску, поставил ее на плоский камень, а затем приблизил ладонь правой руки к водной глади, закрыл глаза и напрягся, что было видно по лихорадочному румянцу, быстро окрасившему его морщинистые смуглые щеки. При свете костра временами они казались измазанными в крови, которая пробилась через дубленую старческую кожу лица.
Какое-то время не происходило ничего. Но затем над черным водяным зеркалом, в котором отражалась ночь, вдруг появился пар и спустя несколько мгновений вода в миске… начала закипать! У Эрибу глаза полезли на лоб от удивления. Он был потрясен. Как это может быть?! Без огня!
Старик посмотрел на него с хитрецой и сказал, протягивая ему миску:
– А ты сунь палец в воду.
– Э-э, нет! – поспешно ответил мальчик, опасливо отодвигаясь в сторону.
Ему было вполне достаточно печального детского опыта, когда он, будучи совсем мальцом, попытался достать из кипятка угодившую в котелок игрушку – резного деревянного конька, творение старшего брата, Хану, который был мастер на все руки.
Эрибу сильно обжегся, кожа на руке свисала клочьями, мать по ночам плакала, а отец сильно опечалился, стал угрюмым и раздражительным, ведь с такой искореженной рукой о профессии горшечника можно было забыть. В мастерстве горшечника непоследнюю роль играли чуткие пальцы, а они стали у Эрибу словно деревянные чурки.
Но произошло чудо. Оно стало первым в ряду многих чудес, которые случились с Эрибу позже, – страшные раны от ожогов спустя месяц после происшествия зажили, да так, что лишь искушенный взгляд мог заметить тонкие рубцы. Рука обрела прежнюю чувствительность, пальцы – гибкость, а Манну принес щедрую жертву в главный храм бога Ашшура, который явил такую милость его младшему сыну.
А мать решила, что помогли ее мази – секрет вавилонских жрецов. Ну и, понятное дело, без верховного бога Мардука [21] , которому поклонялись в Вавилоне, дело не обошлось. Ведь он был не только отцом богов, но также искусным врачевателем. Во время Акиту – празднования нового года, который совпадал с днем весеннего равноденствия, Ина целую ночь молилась в холмах и приносила жертвы раскрашенной керамической статуэтке Мардука, спрятанной от посторонних глаз в пещере.
21
Мардук, Ашару, Бэл, Воин, Золотой Бык, Меродах и прочее – в шумеро-аккадской мифологии верховное божество пантеона Вавилонии, верховный бог в Древней Месопотамии, бог-покровитель города Вавилона после 2024 г. до н. э. Вавилонскими жрецами середины I тыс. до н. э. все божества объявлялись воплощениями Мардука.