Унке медленно приближался к шеренге ютов, переполняемых гордостью за своего вождя. Несколько воинов поскакали ему на встречу и подхватили жеребца под уздцы, помогая раненому добраться до соплеменников. Когда он оказался рядом, юты радостно приветствовали
его, но в следующую секунду Унке неожиданно выпрямился и круговым, горизонтальным ударом сабельного лезвия копья перерубил шею воина, державшего уздечку пегого. Не давая ютам опомниться, всадник ударил коня пятками и с яростным криком влетел в ряды поджидавших его воинов. Его жеребец крутился на месте, давая всаднику возможность наносить удары копьем во все стороны. Сабельное лезвие вспарывало животы, крушило черепа опешивших ютов. Еще несколько мгновений не могли они сдвинуться с места, пораженные такой переменой в поведении своего вождя. Что с ним? Что за злой дух вселился в него? И они дрогнули! И они побежали! Юты поворачивали коней и в ужасе мчались прочь без оглядки, стараясь ускользнуть от грозного и яростного духа, вселившегося в тело их вождя. А дух, на великолепном пегом жеребце, в развевающемся на ветру военном головном уборе с длинным шлейфом из красной материи, украшенным белыми перьями священного орла, сжимая в руке тяжелое, обернутое мехом копье со сверкающим на солнце металлическим наконечником легко настигал беглецов, и сбивал их на землю мощными ударами своего страшного оружия.
Оказавшись на вершине холма, странный всадник остановил пегого, резко развернул
его в сторону команчей, а затем сорвал с себя головной убор, с отвращением бросив его под ноги жеребца. Он вскинул вверх окровавленное копье, запрокинул голову к небесам, и из глотки его вырвался леденящий кровь вой.
Воины команчей, стоявшие внизу в долине, непонимающе переглянулись:
– Это же клич Выдры!
– Да, да! – теперь уже люди разглядели его лицо. – Это он!
– Красная Выдра спас нас!
Долину огласил военный клич команчей, а женщины затянули в честь храбреца хвалебную песнь. Одинокий всадник, гарцевавший на пегом жеребце на вершине холма, медленно направил своего коня вниз по его склону…
* * *
Ноздри койота жадно втянули воздух. Запах крови будоражил его. Он был голоден, но слишком осторожен. Стоя на краю лощины, зверь неотрывно следил за распростертым внизу человеческим телом. Поскуливая от нетерпения, он пригибал голову, скалился и нервно прохаживался взад-вперед, с каждым разом подкрадываясь все ближе и ближе. Инстинкт подсказывал ему, что человек мертв, а голод подталкивал вперед и придавал смелости. Зверь поднял голову, замер и настороженно прислушался. Ничто не предвещало опасности, и через мгновение он уже медленно бежал вниз по склону холма в предвкушении предстоящего пиршества…