Изгой. Трилогия
Шрифт:
– Обожди, – вновь остановил я его. – Садись на лошадь. Тикса, ты тоже карабкайся на своего скакуна.
– Господин?
– Вы оба. Забирайтесь. В седла, – четко проговаривая слова, повторил я. – Сейчас же. Ну! Живо!
Приказной тон подействовал, и через секунду я уже глядел на них снизу вверх.
– Сели, господин, – непонимающим тоном доложил рыжий.
– Вот и хорошо, – улыбнулся я, протягивая ему сумку с бумагами. – Возьми.
Дождавшись, пока Лени нерешительно возьмет хорошо знакомую ему сумку, я продолжил:
– Сумку береги как зеницу ока. Если в дороге что случится, то постарайся ее уничтожить – книга не должна попасть в чужие руки, уж
– П-понял, господин – запнулся рыжий. – Но…
– Тихо! – рыкнул я. – Никаких вопросов! Говорю только я, а вы меня слушаете. В сумке, на самом верху, лежит карта. На ней я отметил уже пройденный нами путь. Старайтесь придерживаться именно его – раз прошли его один раз, значит, удастся пройти снова. Еды в сумках более чем достаточно. Овса тоже должно хватить. В общем, не пропадете. В неприятности не ввязывайтесь, стычек избегайте, героев из себя не стройте. А теперь слушайте мой прямой приказ – сейчас вы отправляетесь домой. Как доберетесь, отдадите сумку с бумагами Рикару, теперь он становится старшим в поселении. А я пока здесь задержусь. Как с делами разберусь, так сразу за вами следом. Понятно?
– Господин! Вы чего удумали?! Какие дела? Думаете, я не понимаю?! Не позволю здесь остаться!
– Без вопросов! Все, пошли! Тикса, не смотри на меня так! Приказываю!
– Господин, да вы что?! – снова заладил свое Лени с ужасом в глазах. – Мы вас не оставим! Нет! Без вас никуда не поеду! Пусть Тикса сумку отвезет, а я с вами останусь!
– Нет! Тикса не идти! Тикса здесь, с друг Корис!
– Приказываю! Оба! Пошли! Домой! Немедленно! – не выдержав, заорал я в голос. – Приказываю! Так, значит, вы приказы господина выполняете?! Пошли! – Заметив, что рыжий вновь открывает рот, я яростно захрипел: – Домой! Вы принесли мне клятву крови и подчинитесь! Домой!..
Прислонившись спиной к дереву, я тоскливо смотрел в спины медленно удаляющихся всадников. Не так я видел наше прощание, совсем не так.
– Прощайте, друзья, – прошептал я. – Не поминайте лихом.
Отвернувшись, я пошагал к тройке ниргалов, один из которых держал в поводу единственную оставшуюся у нас лошадь. Три коня не пережили атаку деревьев и теперь превратились в сморщенные и скукоженные мумии – я уже успел окинуть место вчерашнего побоища коротким взглядом и теперь точно знал, какая участь мне суждена. Животных выпили досуха и превратили в ледяные статуи.
Теперь мой черед. Скоро смерть придет за мной, но до ее прихода мне надо успеть заплатить по счетам. Не люблю оставаться должником.
Утвердившись в седле, закрепленном поверх многочисленных попон и одеял – чтобы защитить меня от жара разгоряченного лошадиного тела, – я опустил на лицо капюшон рваного плаща и перебинтованными пальцами принял поводья у ниргала. Достал из кармана куртки два разноцветных шарика и, плотно сжимая их в кулаке, дождался, пока внутри них не зародится слабое свечение. Прошептал несколько коротких слов и с силой сжал пальцы. С легким звоном Вестники разлетелись на осколки, заключенная в них магия вырвалась на свободу. Хорошо, еще одно дело сделано. Теперь Повелитель знает, где меня искать, – за десятки лиг от Подковы.
А сейчас нам пора отправляться в путь, время не ждет…
Отступление пятое
Жители пограничной деревушки еще ни разу не видели столь многочисленный отряд. Нет, сюда, конечно, порой заглядывал конный патруль кирасиров, не забывал наезжать и сборщик налогов с десятком стражников. Но чтобы сразу сотня вооруженных всадников! Такого не могли припомнить и дряхлые старики.
Крошечная деревня в два десятка дворов никак не могла вместить в себя такое количество людей. Появившийся ниоткуда отряд разбил лагерь на примыкающем к околице и тракту лугу. Вскоре там зажглось с полсотни костров, под ударами топоров затрещали падающие деревья – отряд устраивался на ночлег, не обращая внимания на жителей деревни. Лишь десяток человек заглянули к жителям на огонек и, не скупясь, скупили простую, но сытную сельскую снедь. Платили щедро, но игнорировали осторожные вопросы вездесущих деревенских кумушек, словно и не слышали их вовсе.
Деревенские мальчишки уже успели забраться на коньки заснеженных крыш и оттуда жадно разглядывали оружие, мощных лошадей, со знанием дела спорили, кем являются закутанные в черные плащи воины, не спешившие снимать доспехи.
И никто не заметил одинокого всадника, что спешным галопом умчался в ночь к ближайшему пограничному форпосту, что находился от деревушки в пяти лигах. Староста – бывший вояка имперской армии – велел своему сыну спешить к командиру форпоста и подробно рассказать о странно молчаливых гостях. Кто их знает, этих чужаков, что взбредет им в головы. Жители Пограничья всегда относились к пришлым незнакомцам с подозрением…
* * *
Мгновенно очнувшись от сна, лорд Ван Ферсис стремительно вскочил на ноги и замер, глядя в подернутое рассветной дымкой небо, не замечая, что его пальцы мертвой хваткой стиснули рукоять костяного кинжала.
В его голове двойным эхом отдавались слова:
«Как бы я хотел вырвать сердце из твоей груди. Передавай привет Тарису».
… и еще раз…
«Как бы я хотел вырвать сердце из твоей груди. Передавай привет Тарису».
Но взбудоражило старого лорда не сообщение. Нет. Слова – лишь шелуха. Он никогда не обращал внимания на пустые угрозы. Но местоположение! Вестник был отослан совсем не из Подковы, не из поселения. Весть пришла с самого сердца Диких Земель, с северо-запада.
– Карту мне! – рыкнул лорд, окидывая лагерь бешеным взглядом. – Карту!
Выхватив из рук поспешно подбежавшего мага свернутый пергамент карты, Повелитель впился в нее взглядом. Палец уперся в ничем не отличающуюся от других точку, и лорд пораженно прошептал:
– Вот здесь… в пяти днях пути от мертвого озера… совсем рядом с гробницей Тариса… – Лорд перевел взгляд на мага и отрывисто приказал: – Сбор! Выступаем немедленно!
– Господин, что-то случилось? – осторожно спросил согнувшийся в поклоне маг.
– Сбор!!! Немедленно!
– Так сильно торопишься, Алиас? – глубокий сильный голос прогремел над лугом. – Неужто даже утренней молитвой Создателю нашему пренебрежешь?