Излом зла

Головачев Василий Васильевич

– Понятно. – Вася свернул к автозаправочной станции. – А почему именно Соболеву уготована роль аватары? Кто его выбрал?

– Никто. Закон. Аватара появляется, когда необходимо оказать значительное влияние на ход истории. А как реализуется его приход – тайна тайн даже для иерархов.

– Иисус Христос тоже был аватарой?

– До него ими были египетский бог Тот, Гермес Трисмегист, Кетцалькоатль, Кришна, после него – объединитель русских племен князь Рюрик, монах Сергий Радонежский. Пришла пора нового аватары.

– А великие властители – Чингисхан,

Тамерлан, Цезарь, Александр Македонский, Сталин и Гитлер?

– Это тоже своего рода аватары, только темных сил.

– Проекции Монарха Тьмы?

Кристина оценивающе посмотрела на Балуева.

– Не только. Вы собираетесь заправляться?

– Ах ты елки-палки! – спохватился Вася, выскакивая из машины и открывая бак.

Залив сорок литров бензина, он снова сел за руль и выехал на трассу. С холма уже были видны пригороды Рязани.

– Если есть аватара светлых сил, то, наверное, должен быть и современный аватара темных? Кто же это? Не Ельшин случайно?

– Нет, он слишком мелок душой.

– А что, у «темного» аватары должна быть глубокая душа?

– Как ни странно – да.

– Так кто же претендент?

– Один из кардиналов Союза Девяти Неизвестных.

– Рыков?

Кристина покачала головой, виновато потупилась.

– Я не знаю. Но это должно скоро определиться.

– Ясно, – бодро сказал Вася, не поняв чувств девушки, – поищем сами. А вот насчет Самандара вы не правы, – вспомнил он недавний визит Вахида Тожиевича, – мне кажется, он не очень хороший человек, не совсем… как бы это сказать… не совсем светлый.

– Да, он слишком честолюбив, однако это не большой грех для Посвященного. Учтите, Посвященные имеют не одно, а два-три устойчивых состояния сознания, владеющие ими в разные моменты психических и интеллектуальных напряжений, поэтому иногда они могут казаться равнодушными и надменными, ибо решают задачу, требующую «присутствия» всех внутренних вниманий.

– Не очень-то это приятная характеристика, на мой взгляд.

– Не возражаю, – вздохнула Кристина. – Чем выше ступень Посвящения, тем полнее, насыщеннее жизнь идущего, тем он внимательнее и добрее.

– Как Иван Терентьевич?

– Да, Иван Терентьевич Парамонов очень сильный и добрый человек. – Кристина улыбнулась. – Но Уля тоже. Вы должны были почувствовать. Ведь вы из-за нее едете в Рязань?

Василий смешался, не зная, что сказать, пробурчал:

– Царевич чувствовал, что лягушка не такая, как все, а девушка…

– Откуда этот шедевр? – засмеялась Кристина.

– Из школьных сочинений, читал где-то в журнале.

Машина свернула на улицу Каляева, миновала Рязанскую таможню, затем по подсказке Кристины через минуту въехала во двор дома, где жила Ульяна Митина. Еще через пару минут они стояли перед обитой черным дерматином дверью на пятом этаже, и Вася с трудом справился с волнением, удивляясь своим эмоциям. Позвонить он не успел, дверь открылась сама, словно их давно ждали, и на пороге возникла Ульяна в полупрозрачной оранжевой блузке и короткой кожаной юбке.

– Проходите, гости

дорогие, вовремя вы, я только что сама пришла.

– Э-э… я тут случайно, проездом… – начал было Вася, поймал боковым зрением веселый взгляд Кристины и сказал смелее: – Хотя на самом деле специально приехал, чтобы повидать вас, Ульяна. Не прогоните?

– Мы же были уже на «ты», – улыбнулась девушка, посторонилась. – Почему я должна вас… тьфу ты!.. тебя прогонять? Кристина, не стой у порога, заходи смелее. Что, плохая весть?

– Недобрая.

Посвященная Внутреннего Круга и авеша Светлены несколько мгновений смотрели друг на друга пытливо и оценивающе, затем Кристина шагнула в прихожую, и Вася поспешил следом за ней.

Вскоре они, умывшись с дороги, сидели на кухне двухкомнатной квартирки Анны Павловны, тетки Ульяны, и пили чай. Уля уже позвонила Ивану Терентьевичу, который обещал приехать незамедлительно, и вели неторопливый разговор на темы, интересующие Васю больше всего. В обществе двух «божественных» дам он чувствовал себя на седьмом небе, ощущал небывалый душевный подъем и жаждал узнать о жизни Внутреннего Круга как можно больше. Ему одинаково интересно было слушать и Кристину, говорящую устами Светлены, и Ульяну – Посвященную I ступени Круга, а обаяние Ули кружило голову, как молодое вино, и заставляло сердце сжиматься в ожидании чуда.

– А не махнуть ли нам, ребята, куда-нибудь в леса? – неожиданно предложила Ульяна, посматривающая на Васю с неким любопытством и пониманием, явно не относящимся к его личным переживаниям. – Мы перестали просто радоваться жизни и не умеем отдыхать. Возьмем путевки на турбазе и пойдем на лодках по Мещере. Как предложение?

– Великолепное! – показал большой палец Вася. – Что скажешь, Крис? Или тебе еще экзамены сдавать?

– Я же не предлагаю ехать прямо сейчас, – пожала плечиками Ульяна. – Поближе к середине лета.

– Я с удовольствием, – сверкнула улыбкой Кристина. – Давно не была на природе, без комфорта и благ цивилизации. Люди вообще потеряли способность довольствоваться малым, быть счастливыми и никому не завидовать. Вместо этого нас обрекли гоняться за призраком материального благополучия, быть вечно недовольными, несчастными, различать добро и зло.

– Разве это отрицательное качество – различать добро и зло? – хмыкнул Василий.

Кристина посмотрела на него стесненно, с виноватым видом, как бы прося прощения за то, что он ее не понял, и Ульяна пришла ей на помощь:

– Как прошлое и будущее не представляют особой ценности в роли показателей прогресса, так и категории добра и зла не имеют логически безупречной модели. Примеры нужны?

– Я и сам могу привести пример, – небрежно бросил Вася.

– Приведи, – согласилась Ульяна.

– «Чистилище».

– Ты имеешь в виду «Стопкрим»? Молодец, хороший выбор. На примере деятельности «Стопкрима» мы действительно видим, как безудержное стремление творить добро принимает уродливые формы и огромные масштабы, в результате чего добро и зло стали неотличимы друг от друга.