Измена хуже предательства
Шрифт:
Я прерываю их молчаливые гляделки, прошу:
— Валер, ты же знаешь мой адрес. Отвези сначала меня.
Валера, не переставая играть в гляделки с Людкой, отвечает:
— Да, конечно.
Людка, вздернув подбородок, отворачивается к окну.
Лишь когда она отворачивается, я вижу заинтересованно проскользнувший взгляд по полушариям, так удобно выставленным на обозрение.
Все-таки мужики неисправимы. Валера так точно.
Мы подъезжаем к моему дому. Я, попрощавшись, выскальзываю из авто.
Кажется,
Молодец Людка. Она мастер по привлечению внимания и переключения его на себя.
Я спокойно проскальзываю в подъезд. Цокот каблучков отдается гулким эхом по пустому подъезду. Лифт неспешно несет меня на седьмой этаж. Дверцы кабинки раздвигаются, я делаю шаг и застываю от увиденного.
16.1
Дверцы кабинки раздвигаются, я делаю шаг и застываю от увиденного.
На коврике у двери сидит Радим, опустив голову. Он вскидывает ее, услышав звук расходящихся створок лифта. Выглядит помятым и уставшим. Мое сердце сжимается от жалости. Он не шевелится, смотрит так голодно, так жадно. Как те кошки во дворе, которых я подкармливаю. В его глазах такой же голодный блеск. Сдается мне, он совсем по другому поводу.
Я отмираю и невозмутимо иду к двери как ни в чем не бывало. Но на самом деле я еле разгибаю колени, мне кажется, ноги сейчас не выдержат напряжения и подкосятся.
Встаю у двери, делая вид, что никто не сидит здесь с жалостным видом. Но мое сердце бешено колотится, отдавая пульсацией в ушах. Он так близко сейчас. Мне чудится, что чувствую жар его тела.
Никогда не могла пройти мимо жалобно смотрящего на меня кота, а когда такими жалобными глазами смотрит на меня муж, мое сердце сжимается, обливаясь кровью.
Но я кремень. Ничьи здесь жалобные моськи не растопят мое обледеневшее сердце. Я не покажу своего смятения. Не буду радостно встречать его. Пусть не думает, что здесь его кто-то ждал.
Я крепко сжимаю ключи, глубоко вдыхаю, чтобы усмирить пульс и твердой рукой нашарить скважину замка. Но у меня не выходит. Руки потряхивает мелкой дрожью и я никак не могу попасть и открыть дверь.
Моей ноги касается рука и мой пульс, взбесившись, подскакивает к горлу, отдавая набатом в ушах. Я застываю. Если, она поднимется выше, то почувствует дрожь моих коленок.
Рука ме-едленно начинает ползти по внутренней стороне ноги, поднимаясь все выше. Я соображаю, как собрать мозги в кучку? все мои ощущения сейчас сосредоточены на скользящей руке и если не предпринять сейчас ничего, она скоро окажется под подолом, а этого точно нельзя допустить.
— Зачем пришел? — спрашиваю строгим голосом.
Рука даже не думает останавливаться. Ползет все выше, мягко оглаживая.
— Тебя увидеть… — говорит он с хрипотцой в голосе.
Я не могу больше выдерживать его прикосновений.
— Увидел? Насмотрелся?
— Нет еще. Мало. Тебя очень мало.
Он поднимается на ноги. Встает рядом со мной, упираясь плечом в дверь. Смотрит мне в глаза. Я смотрю в его темные омуты и не могу отвести взгляд. А он не отводит свой. Глаза в глаза. Я чувствую, как он берет мою руку, держащую ключ и одним точным движением вставляет в замок. Помогая провернуть, нужных два оборота. Замок щелкает, открывая недра темной прихожей.
Радим толкает дверь, та распахивается, пропуская нас. Мягким движением он подталкивает меня в поясницу, настаивая пройти.
16.2
Радим толкает дверь, та распахивается, пропуская нас. Мягким движением он подталкивает меня в поясницу, настаивая пройти.
Его обжигающее дыхание касается моих волос и, кажется, он мурчит. Я делаю один нетвердый шаг, второй. Чувствую жар Радима за спиной. Он греет словно пламя костра.
Я поворачиваюсь к нему лицом, ложась на холодную стену, остужая воспламенившееся тело.
— Тебе лучше уйти, — говорю я протяжно. Не понимаю, что с моим голосом? Я сама его не узнаю.
Он мотает головой, прожигая взглядом из-под сдвинутых бровей:
— Не прогоняй меня, — хрипит, вставая вплотную, заблокировав меня руками с обеих сторон. Я чувствую его дыхание на своих губах. Еще чуть-чуть и не избежать столкновения.
Его такой родной запах с нотками цитрусовых и сандала, обволакивает, заставляя все рецепторы обостриться. Я буквально всей кожей чувствую его и тонкая ткань платья нисколько меня не спасает.
Я отворачиваю лицо в сторону, избегая поцелуя. Мои короткие волосы проходятся по его носу, слишком близко. Не могу мыслить здраво в такой близости от него.
— Ммм. Покрасилась. Мне нравится и стрижка тебе к лицу. — мурлычет он, водя носом по шее. — И платье красивое, ты в нем как греческая богиня. Хрупкая, изящная, нежная, неземная.
Его слова льются как патока. Решил меня заболтать? Думает, закидает комплиментами и я сдамся. Не выйдет. Я не хочу слушать его сладкие речи. Но как назло, мое ухо ближе всего к его устам. Он прихватывает его мочку. Я мотаю головой, стараясь рассеять сладкий туман в голове.
Кладу руки на плечи Радима, в желании оттолкнуть, но прилипаю, водя по мышцам, спрятанным под рубашку, тактильно наслаждаясь таким знакомым рельефом.
Вроде был только один бокал шампанского, но отчего же меня так ведет в его руках? Таю как мороженое в жару, за считаные минуты. Голова идет кругом, переставая что-либо соображать. Я чувствую только его прикосновения, поцелуи, везде куда дотягиваются его губы.
— Маришка моя, как я соскучился по тебе. — чарующе нежный шепот с хрипотцой посылает гулять мурашки по коже.