Измена хуже предательства
Шрифт:
Я не должна винить за то, что Радим выбрал другую женщину, хоть эта мысль неизменно отзывается щемящей, ноющей болью в груди.
— Вот и замечательно. Я рада, что вы разумно все решили и договорились. Достаточно переживаний за отца, за вас не хватает уже сил.
Умолчу, пожалуй, про вчерашний разговор с Радимом. Если маме сказать, что он не хочет развода, она с меня не слезет и замучает своими расспросами и поучениями.
— Эх, молодежь. Вот в наше время все проще было. Либо разводитесь и разбегаетесь, либо тянете лямку дальше, вдвоем. — словно подслушав мои мысли, вздыхает
Мама, как всегда, умеет подбодрить в нужный момент.
— А что это будет? — указываю я на кастрюльку с варящимся мясом, переводя тему в мирное русло кулинарных шедевров мамы. Она с удовольствием рассказывает наше сегодняшнее меню. Основное блюдо — борщ. На второе лисички в сметане с пюрешечкой.
Капец. Я смотрю на кастрюлю, как на тикающую бомбу. Радим не любит борщ, точнее, свеклу в нем. А у мамы это коронное первое блюдо. Обычно ему удавалось избежать дегустации этого маминого шедевра, без ложной скромности говоря. Но сегодня, видимо, не его день.
В душе я даже немножечко злорадствую. А нечего было увязываться за мной. Я предоставляла ему возможность откосить от семейного ужина. Тем более у него теперь есть причина не появляться у моих родителей. Но он как камикадзе полез на "амбразуру".
20.2
Пока мама загрузила меня чисткой картошки для того пюре, приходит еще один гость — дядя Саша, папин брат и сразу тянет меня под мышку. Его вариант обнимашек и выражения любви.
— Ооо, смотри какая деваха вымахала. Уже невеста! Женихи-то небось толпами ходят? Когда замуж? — басит он так, что слышно, наверно, и у соседей.
Мама укоризненно качает головой. Дядь Саша всегда так шутит. Я его единственная и любимая племяшка. Своих детей у него нет. Но сейчас его шутка звучит чересчур остро и двусмысленно. Словно Радим уже не в счет и я снова котируюсь на рынке невест. Посмотреть бы сейчас на его лицо, но у меня нет такой возможности. Они с отцом все еще беседуют в гостиной. Но он точно все слышал!
Дядь Саша, наконец, отпускает меня, чтобы "найти" своего брата.
— Ооо, любимый зятек! А я и не знал, что ты сегодня с нами. — слышен дядь Сашин бас из гостиной.
Я замираю с картошкой в руках прислушиваясь. Но из гостиной слышны лишь приглушенные голоса… Судя по дальнейшей тишине разговор потек в мирное русло.
Мама решила сделать из меня сегодня примерную хозяйку и вручила супницу с борщом. Мне удалось, даже не споткнувшись ни разу, под провожающими взглядами четырех пар глаз, донести ее по гостиной, где давно накрыт и сервирован стол.
Пригласив к столу, мама рассаживает всех по своим местам, как в чинном, благородном обществе. Меня сажают напротив Радима и дяди. И мама с торжественным видом открывает крышку супницы. Все взоры устремляются на ее содержимое. Радим, кажется, бледнеет. Пока мужчины вели неспешную беседу, он и не догадывался, что готовится на кухне. Пять лет он умудрялся избегать семейных ужинов,
Так хочется сделать жест наперерез горла — "тебе каюк", но я сдерживаюсь, взглядом транслируя только попробуй обидеть хозяйку своим пренебрежением.
Радим знает, что для мамы важно получить похвалу за свой шедевр, а пренебрежение приведет к глубочайшей обиде.
Он молча берет ложку, не отводя от меня своего гипнотизирующего взгляда. Он все понял. И даже что-то умудряется съесть из своей порции.
Вечером все высыпают на улицу, чтобы проводить нас. Радим с отцом уже стоят у машины, не прекращая разговора. Словно давние друзья после длительной разлуки не могут наговориться.
Дядя Саша останавливает меня, отводит немного в сторонку и говорит:
— Мариночка, ты же искала работу?
Я утвердительно киваю, заинтересованно смотря на него.
Он продолжает:
— У нас помощница одного очень хорошего руководителя в декрет выходит. В следующем месяце. Нам нужен сотрудник на эту должность. Зарплата хорошая, не обидим. — уверяет он.
Он застает врасплох этим предложением. Поначалу даже не знаю, что ответить. Мама, конечно, обещала поговорить с дядей, но я не думала, что вопрос решится так быстро.
— Дядь Саш, мне нужно подумать. Получается, снова нужно будет в другой город переезжать. Да и помощница руководителя не совсем мой профиль.
— Ну ты подумай, подумай. Месяц у тебя есть, но желательно чуть раньше. Предыдущая помощница введет тебя в курс дела, ничего сложного. Я пока для тебя это место попридержу.
Я горячо обнимаю своего единственного и так нежно любимого дядю. Я знаю, что он всегда на моей стороне, что бы ни случилось. Всегда придет на выручку и поможет в трудной ситуации.
— А твоему муженьку мы с отцом, сделали внушение, пусть перестанет чудить.
— Ну зачем вы? — смущаюсь я, — мы бы сами разобрались.
— Надо, надо. Своего отца у него нет, так хоть мы побудем старшими. Направим и подскажем. — улыбается он, похлопывая меня по спине.
Со всеми обнявшись и распрощавшись, мы загружаемся в машину. После нескольких минут неловкого молчания включаю музыку и отворачиваюсь к окну. Я пока не готова к дальнейшему диалогу.
Возвращаемся домой поздно. Радим намеренно с час кружит по городу. Я замечаю это, но молчу. Мне тоже хочется подольше побыть наедине вдвоем, хотя бы так, заглушая ноющее ощущение в груди, что, как прежде, уже ничего не будет. Моя тихая грусть Увидев подъездную дорожку к дому, невольно вздыхаю, и эти мгновения кончились.
Заглушив мотор, Радим смотрит на меня, берет мою руку в свою горячую ладонь.
Я мягко высвобождаю ее. Тактильный контакт для меня слишком чувствителен сейчас, отзывается гулкой болью в сердце. Его пальцы сжимаются в кулак.
— Я поговорил с отцом — все будет хорошо. — развевает он неловкую паузу своим хрипловатым голосом.
— Спасибо. — шепчу я, стараясь передать всю благодарность за сегодняшний день. — Не провожай, я сама дойду. — быстро вылетаю из машины, чтобы не тянуть резину прощания.