Измена под Новый год
Шрифт:
От пяточек до макушки проходит вибрация, и я, покрываясь легким румянцем.
— Удачно, надо полагать? — взглядами встречаемся в отражении. Муж хитро улыбается, обнажая ровный ряд зубов.
Дыхание застревает в горле, когда темные глаза опускаются чуть ниже ключицы. Там, где перекрещивается черное кружево халата.
— Карта земного шара, конечно, отличный подарок, но собирать его пять дней подряд. Увольте… Кстати, фотоаппарат накрылся. Нужно написать производителю и вернуть по браку.
Качаю головой и улыбаюсь.
— Что? — спрашивает голосом, который стал чуть ниже тоном.
— Хотела поблагодарить тебя за мой подарок. Мне, правда, пришлось вероломно ворваться в твой кабинет.
Откладываю расческу в сторону. Взяв лосьон для тела, приподнимаю правую ногу и медленными круговыми движениями наношу на кожу.
Кадык мужа дергается, губы приоткрываются. Обожаю наблюдать за такими его изменениями. Секс между нами всегда был… на грани, но в последние два дня превратился в сумасшедший.
У самой все внутри трепещет.
— Пожалуйста.
Тигран ведет плечами, поворачивает голову из стороны в сторону, будто разминается перед тренировкой.
И так душная ванная комната, наполненная дюжиной ароматов, становится паровым облаком и туманит сознание.
Боже, последний раз я такое чувствовала… очень давно.
— Не знала, что ты в курсе про мои книги.
Меняю ноги и вновь выдавливаю лосьон на ладошку.
Силы стремительно тают. Выдох выходит каким-то… многообещающим.
— Бельчонок Торри поразил меня прямо в сердце.
— Не думала, что оно у тебя есть, Мансуров.
— Пфф, можно сказать, я фанат это рыжего засранца.
Усмехаемся оба. Чуть нервно. И одновременно прерываем смешок.
Тигран подкрался слишком быстро, а в смесь всех запахов вероломно протиснулся еще один, от которого голова всегда шла кругом. Вот уже семь лет.
— Помочь? Ты, я вижу, не справляешься.
Моя рука распределяет жидкий лосьон по плечу, задевая грудную клетку и ключицу. Полы черного шелкового халата чуть разошлись.
— Я так понимаю… — озадаченно нахмуривается Тигран. — У нас полный траур? С панихидой? — усмехается.
Прикрываю рот и смеюсь в голос.
Когда муж увидел свой “праздничный” букет, подаренный им же в честь моего дня рождения, то сначала был ошарашен. Потом разъярён.
Боже… Как вспомню, мурашки по коже… Никогда его таким не видела.
Мансуров метался по кабинету, всё время кому-то звонил и периодически посматривал на траурные ленты.
В какой-то момент мне даже стало жаль, что он так убивается. Ведь ежу понятно, что вышло недоразумение. В стиле моего мужа было скорее забыть про этот день из-за занятости, чем подарить мне такой страшный атрибут.
Я ведь только сейчас понимаю… У каждого свой язык любви.
Мой муж любит, создавая для меня комфорт и безопасность. А я?
В этом наша разность и то, в чем мы друг друга не понимали.
Кстати, не знаю уж связано ли это с венком, но Тигран одним днём уволил своего финансового директора. Поступок, по словам моего свекра, совершенно идиотский. Но я почему-то не сдержала внутреннего ликования.
— Траур? — облизываю пересохшие губы. — Я думала… тебе понравится, — закусываю нижнюю губу и смотрю, как взгляд мужа блуждает по черному шелку.
Под ним новый комплект однотонного нижнего белья, который специально купила.
— Ну, помоги, — с придыханием говорю.
Рука Тиграна накрывает мою шею, большой палец массирует круговыми движениями, пока пульсирующая венка вздувается, сильно бьется.
Затем муж спускается ниже, надавливая, проходится по всей поверхности груди, подцепив край тонкого кружева лифчика.
Взгляды переплетаются, когда второй рукой Тигран дергает за руку, заставляя прильнуть к себе.
Его тело пышет жаром, а сердце пробивает ребра. Так мощно оно стучит. Мне даже страшно становится от силы его ударов.
Бедром ощущают пах, который становится все напряженней и тверже.
— Савва…
— Да спит он уже давно.
— Так рано же еще.
— Он послушный ребенок. Папа попросил, сын выполнил. Разве не прекрасно?
— Угу, — выговариваю как полустон.
Губы Тиграна проходятся по линии основания шеи, и муж сладко присасывается к тонкой коже, вызывая целые всполохи ярких чувств.
Находим губы друг друга и сталкиваемся языками.
Мы и раньше целовались. Но сейчас… что-то все-таки изменилось с того вечера, когда мы откровенно поговорили друг с другом. Ну, когда Мансуров признался, что любит меня.
С ума можно сойти. Мой Тигран меня любит. Я прилипла к его сердцу.
— Ты смеешься?
Просто качаю головой и сама тянусь за новой порцией моего тирановского кайфа.
Муж берет меня под бедра и относит на нашу широкую кровать. Вчера я заправила ее новым постельным бельем, и до моего носа дотягивается едва уловимый запах лавандового кондиционера.
Полы халата разошлись в стороны. Чашечки лифчика спущены вниз. Получается, на мне только крошечная кружевная ткань, которая скрывает гладкий треугольник между ног.
Тигран обводит мое тело взглядом, от которого искрящееся напряжение сливается вниз живота. Неподдельный мужской интерес заражает кровь ярким возбуждением.
Я как свежая глина, смоченная водой. Лепи, что душе угодно.
Распаренная кожа почему-то начинает зудеть. Это из-за черных глаз мужа. Он же не прекращая изучает. Дышит глубоко, часто.
Против воли дышу так же.
Чуть наклонившись, указательным пальцем цепляет кружево в том месте, где начинается лобок, и медленным движением стягивает их.