Измена Родине. Заговор против народа
Шрифт:
В августе 1947 г. «Американский союз защиты гражданских свобод» опубликовал доклад, подводивший итоги тому, что произошло за последний год с «американскими свободами». В этом докладе говорилось:
«На положении в стране все больше сказывается общее движение вспять, к национализму, милитаризму и защите статус-кво. Сталкиваясь с любыми вопросами, имеющими какое-либо отношение к коммунизму, многие государственные и общественные деятели проявляют возбуждение граничащее с истерией. Положение еще больше обострилось в связи с провозглашением внешней политики, имеющей своей целью борьбу с ростом советского влияния.
В этой атмосфере воинствующего консерватизма силы прогресса почти неизбежно встречались с противодействием: шло наступление на уже провозглашенные при
Повсюду в стране проводились расследования деятельности коммунистов, развертывалась травля «красных», преследование прогрессивных элементов, «чистки».
Повсюду агенты федеральной полиции, шпионы, правительственные следователи и частные сыщики совали свои носы в частные дела американских граждан, составляли огромные «черные» списки «радикальных агитаторов» и людей, «сочувствующих коммунистам», собирали подробные материалы о «попутчиках», антифашистах и либералах.
Прослужив четверть века в ФБР, Дж. Эдгар Гувер достиг видного положения.
«Директор Федерального бюро расследований, — писал Джен Хасбрук в журнале «Нью-рипаблик» 15 декабря 1947 г., — принадлежит к пятерке самых влиятельных людей в Вашингтоне».
Его тайные агенты проникали во все уголки. Его шпиками, следователями и осведомителями кишели профсоюзы и политические партии, редакции газет и университеты, коммерческие компании и профсоюзы, местные органы полиции и суды, правительственные учреждения и вооруженные силы. По меткому выражению Билля Дэвидсона в журнале «Коронет», Дж. Эдгар Гувер был «главным распорядителем охоты».
Подобно прежнему начальнику Гувера, А. Митчеллу Пальмеру, министр юстиции Том Кларк проводил широкую кампанию высылки «радикальных» иностранцев. Однако по словам обозревателя газеты «ПМ» Макса Лернера:
«Том Кларк… научился кое-чему из того, чего не понимал Пальмер. Он не арестовывает тысяч людей и не пытается выслать их в течение одного месяца… Аресту подвергаются только иностранцы, играющие руководящую роль в радикальной политической деятельности и в левых профсоюзах. Кларк арестовывает по одному человеку за раз… но всегда крупных людей, и об этих арестах газеты всегда сообщают на первых страницах. Он не арестовывает никого без ордера, но отказывается выпускать арестованных под залог… Нельзя не признать, что министерство юстиции ушло далеко от… примитивных методов, применявшихся в дни Пальмера» [110] .
110
В числе наиболее известных людей, арестованных в 1947–1948 гг. с целью высылки их из страны, были: секретарь Национального профсоюза моряков Фердинанд Смит; заместитель председателя Межнационального союза рабочих кожевенной и меховой промышленности Ирвинг Поташ, заместитель председателя Объединенного союза рабочих химической промышленности Америки Гарольд А. Дойл; руководящие работники коммунистической партии Джон Уильямсон и Клавдия Джонс; секретарь Американского славянского конгресса Джордж Пиринский; лидеры «Международного рабочего ордена» Питер Харасиадес и Генри Подольский.
Министерство юстиции в 1949 г. расширило рамки своего наступления на неамериканцев, объявив, что оно намерено лишить прав гражданства около 250 иммигрантов, ранее принятых в число граждан США.
В результате судебного процесса, длившегося около пяти месяцев, 4 апреля 1950 г. один из руководителей профсоюзного движения на тихоокеанском побережье США, Гарри Бриджес, был признан виновным в лжесвидетельстве и преступном сговоре; принимая присягу при вступлении в американское гражданство, он якобы утаил свою принадлежность к коммунистической партии. Бриджес был приговорен к тюремному заключению сроком на 5 лет; кроме того, власти сразу же поставили вопрос о лишении его гражданства США и о высылке из страны. В числе свидетелей обвинения, на показаниях которых был основан обвинительный приговор Бриджесу, были лица, в свое время уже сознававшиеся в лжесвидетельстве, как, например, агент ФБР, специалист по шпионажу в профсоюзах Лоренс Росс.
О тактике министерства юстиции в этом деле лучше всего говорит следующий необычайный эпизод. Во время процесса два агента министерства юстиции явились к одному из членов профсоюза, руководимого Бриджесом, некоему Герману Манну, и предложили ему предоставить бесплатное лечение его больной раком жене Б. содержащемся за счет правительства раковом институте, если Манн покажет на суде, что Бриджес коммунист. Манн отверг это предложение. Вскоре после этого его жена умерла.
В ряде штатов были созданы свои собственные, местные «Комиссии по расследованию антиамериканской деятельности»; на основе «данных» этих комиссий разрабатывались проекты законов о репрессиях.
11 августа 1947 г. журнал «Нью-рипаблик» поместил под общим заголовком «Доклад о состоянии наших гражданских свобод» ряд сообщений из разных районов страны, ярко показывавших размах и интенсивность антидемократической кампании. Из Мичигана корреспондент «Нью-рипаблик» Эндрю Бишоп сообщал, что «со времени «пальмеровских облав» гражданские свободы здесь еще никогда не испытывали таких тяжелых ударов, как теперь». В Калифорнии, писал Роберт Кинкейд, «нынешнее наступление на гражданские свободы… выражается в попытках ввести «контроль над мыслями» государственных служащих, учителей и профсоюзных деятелей, в усилении экономического давления на национальные меньшинства и в уничтожении школьных учебников, якобы «пропитанных бунтарским духом». Гулд Бич писал: «Реакционеры на Юге лихорадочно ищут новых, все более изощренных методов подавления профессиональных союзов, негров и «коммунистов»… Повсюду для реакционеров наступили «боевые дни».
В университетах и научно-исследовательских институтах, на фабриках и в различных обществах, в профсоюзах и в организациях ветеранов, в федеральных учреждениях, в муниципалитетах и в учреждениях штатов — повсюду проводилась проверка лояльности, в ходе которой американцев заставляли отчитываться в своих социальных и политических взглядах.
26 ноября 1947 г. 22 преподавателя юридического факультета Йэйлского университета обратились к президенту Соединенных Штатов, государственному секретарю и председателю палаты представителей с письмом, в котором указывали, что со времени окончания войны демократия в США потерпела огромный урон. В этом письме, в частности, говорилось:
«Планы подавления всего демократического исходят из самых высоких правительственных сфер. В числе наиболее тревожных симптомов можно назвать изданный прошлой весной приказ президента о проверке лояльности, недавно опубликованное министерством юстиции «Заявление о принципах безопасности» и повседневную практику Комиссии палаты представителей по расследованию антиамериканской деятельности…
Имеются угрожающие признаки того, что если не положить конец этому преследованию за убеждения, оно может приобрести такой размах, какого не имело даже в самые мрачные периоды нашей истории.
В результате этого расовый, религиозный и всякий иной фанатизм, если дать ему свободу, вызовет вспышку нетерпимости, которая приведет к полному уничтожению гражданских свобод, а без них демократическое общество существовать не может».
В статье, опубликованной в «Лойерс гилд ревью», преподаватель права Чикагского университета Ричард Р. Уатт писал: «Дух фашизма все шире распространяется в Америке. Исчез дух, породивший мечту о «четырех свободах», и у нас на родине эти свободы уже оказались под угрозой… Здесь витает дух фашизма; а ведь прошло только два года с тех пор, как мы разгромили фашизм на полях сражений за океаном».
Никогда, даже в самые тяжелые и опасные моменты второй мировой войны, американский народ не испытывал такой жгучей тревоги, какая сейчас, через два года после войны, охватила всю страну.
Страх, как черная туча, навис над всей страной; его тень легла на все области нашей жизни: это — страх перед третьей мировой войной, страх перед атомным и бактериологическим оружием, страх перед новым кризисом, страх перед перспективой оказаться «вычищенным» по обвинению в «нелояльности», страх перед тем, что грозит всякому, объявленному «красным».