Измена. Давай откроем брак?
Шрифт:
Неужели я безбожно отстала от этой жизни или просто так и не повзрослела?
Все еще носила розовые очки, но теперь они разбились, и я получила жестокий урок: ни на кого нельзя надеяться, ни в ком нельзя быть уверенной…
Пригрела змею, называется!
Пульс отзывается частым биением на кончиках моих пальцев.
С трудом держу столовые приборы.
С меня будто шкуру живьем еще раз содрали.
Сначала муж, теперь подруга… Умираю, корчась от боли, но не хочу показывать, как мне паршиво.
Пускаю ответный яд, может быть, из последних сил.
Заставляю себя капризно
— Нашел, чем удивить.
— Твоя подруга совсем берега попутала…
— Ой, да ладно тебе, Ян. Ты чего так покраснел? Или тебя так от фантазий расперло? — смеюсь зло. — Вдруг понял, что упустил момент, когда можно было мою подругу на двоих раскатать с Максом?
Цокаю языком.
— Бедняжка, такой шанс упустил. Что же ты, зай, растерялся? Надо было трахаться. Вам же с Максом это привычно! — добавляю, вложив в эти слова все свое презрение и высокомерие, на которое я только способна.
Ян мрачнеет:
— Этим развлечениям сто лет исполнилось. По пьяни в отрыв несколько раз ушли. Но я не практиковал подобное часто. Я не из тех, кому такой формат заходит, Лан. Это было еще до тебя! Мы даже знакомы не были! Что ты сейчас несешь-то, а? Притормози, родная! Ты же меня знаешь!
Он тянется к моей руке через весь стол, но я убираю руку вовремя, чтобы он меня не трогал.
— Нет, Ян. Я тебя не знаю. Я знала кого-то другого с твоим лицом, телом и голосом. Но не тебя самого. Ты, настоящий, хочешь трахнуть другую телку. Ты, настоящий, развлекался, оказывается, в лучших традициях оргий и порно. Это в тебе было, это есть в тебе и сейчас, иначе ты бы со мной не заскучал… И не заявил, что хочешь открыть наш брак, чтобы просто трахнуть другую бабу. Но ты не подумал о другой стороне медали.
Муж слушает внимательно и мрачно сосредоточен.
Все-таки я люблю этого козла, ведь даже под чудовищным платом боли меня впечатляет его вид и темные, кипящие взгляды.
Будоражат.
— Вдруг и ты меня совсем не знаешь? — ухмыляюсь. — Или ты решил, что я в браке ослепла и не смотрю по сторонам? Разочарую тебя, зай… Смотрю. Еще как смотрю и думаю, что было бы неплохо попробовать, каково это… Быть не с тобой… в реальности!
Муж с досадой скомкал салфетку и бросил на стол.
— Хватит называть меня «зай». Что за зоопарк у нас появился?! Раньше не было такого!
— Теперь будет! — упрямлюсь. — Хочешь открытый брак, зай? Не забудь открыть его и для меня!
Глава 15
Жена
После этих слов даже воздух между нами стал густым и плотным, как кисель.
Взгляд мужа потемнел, и я внезапно увидела его будто со стороны — взрослый, серьезный брутал, лоб которого перерезают две глубокие складки, привлекательный мужчина, красивый, во внешности которого нет места смазливости и мальчишескости, в отличии от того же Макса Титова. Не то, чтобы я сравнивала мужа с его озабоченным дружком, просто они почти одного возраста, погодки. Макс на год младше, это можно не брать в расчет…
Мой муж нравится женщинам.
Даже сейчас, когда мы сидим за одним столиком и всем, блин, ясно, что мы вместе, как пара, на него поглядывают заинтересованно. И меня дотла сжигает ревностью
Или, может быть, я уже для него не та волнующая красавица, о которой можно грезить?
Длительный брак, двое детишек, которые высосали из моей груди литры молока, а вместе с ней и былую упругость. Специалисты по грудному вскармливанию безбожно пиздят, что после длительного вскармливания грудь возвращается в прежнюю форму так, словно ничего и не было. Может быть, после одного ребенка, да. Но после двоих маленьких, жадных любителей маминой титьки… Нет, нет и нет…
Господи, ну, конечно…
В этом все дело.
У той брюнетки, про которую говорила Аленка, небось нет никаких детишек. Явно она моложе. У нее и сиськи торчком, и промежность во время вторых родов не рвалась…
И все мои ухищрения — спорт, йога, гимнастика Кегеля, разнообразные техники секса — лишь жалкие ухищрения, чтобы кое-как остаться на плаву и, тем не менее, безбожно отстать в гонке против молодости.
Подруга права: муж совсем не постеснялся после офигительного секса признаться мне, что хочет трахнуть другую бабу. Признания и разговорчики после секса вообще не в стиле Яна, это означает только одно: как же его допекло соваться в мою вагину…
— Кто сказал, что тема с открытым браком все еще актуальна? — хмыкает муж.
— Еще вчера у тебя член был крепче железа от фантазий о другой бабе. Так, что ты на меня повторно залез, даже без пауз, как это обычно бывает. Это лишь факты, зай. Ничего больше.
— Еще раз назовешь меня зай… — муж совсем зверски на меня глянул.
— И что ты мне сделаешь, за-а-ай? — намеренно противным тоном тяну.
— Выебу, — обещает Ян, и во все содрогается от этой угрозы, захлебывается в жаркой волне возбуждения, захлестнувшего тело.
Ненавижу…
Было бы куда проще, если бы и он мне наскучил! Если бы я, подобно другим женушкам, к этому времени бы уже имитировала оргазмы, как лучшая актриса из труппы.
Но ему все приелось, а я до сих пор горю и теку от таких намеков.
Вот где спрятана настоящая боль, и у меня нет иного выбора, кроме как вытравить и выжечь в нем такие же ощущения.
— Было бы честнее сказать: я больше тебя не хочу, давай просто жить соседями.
— Заебала, — цокает языком. — Когда я тебе говорил, что ты мне надоела? Когда?! Не было такого! Потому что ты мне надоела, бля. Потому что я тебя люблю и хочу. Хочу, как прежде! Нет, блин, даже больше. Потому что ты для меня не только кайфовая в постели, ты больше… Ты придаешь смысл моему каждому дню, ты, блин, подарила мне наших детей…
— Вот-вот. Все держится на детишках. Но сейчас их нет до конца лета, и я предлагаю тебе честно посмотреть на то, что творится. На ту кашу, которую ты заварил.
— Никак не уймешься, пока не получишь желаемое! — вздыхает он, воздев глаза вверх с видом, как будто это я его допекла и запилила до смерти.
Ах, скотина. Ненавижу!
Сам загнал нас в ситуацию, когда я каждого шороха и тени опасаюсь — отовсюду торчат рога и копыта злых умыслов, а теперь он вздыхает и глаза закатывает. Бесит!