Измена. Год дракона
Шрифт:
— Деточка, не надумывай глупости. Моя жизнь — совсем не мёд, — усмехнулась ведунья.
— Что? — девушка не уставала удивляться тому, что старуха словно мысли её читала.
— Это я к старости только смогла от страстей отрешиться. А то знаешь, сколько было всякого! — засмеялась Ведара.
Бажена хотела попросить рассказать, но замолчала, застеснявшись. А ведунья лишь улыбнулась. Не нужно было юной деве такого знать о ней.
Кроме травознайства ещё показывала Ведара самые простые способы ворожбы. Эти ритуалы были несложными, но требовали природных умений.
— Чего ты, сердечная?! Не зашиблась? — засмеялась ведунья, наблюдая за девушкой, сидящей на полу.
— Так я... я что же... ведьма что ли?! — не могла поверить в это Бажена.
— Нууу, но ведьмы тебе ещё долго, но кое-что можешь! А ты думаешь почему смелая такая? Мужиков всех по углам расставила! Потому что сила в тебе есть!
Девушка почувствовала в груди странное волнение. Но потом всё утихло, ведь умение это в ней развиться не успеет.
— Да что мне с той силы, если Змею сама себя отдала и век укоротила, — вздохнула Бажена, усаживаясь обратно и берясь опять за ворожбу.
Родители приходили пару раз, но Бажена не желала ничего обсуждать, потому что нечего уже было. Даже Милослава приходила просить вернуться, но тоже ничего не добилась. Бажене нравилось жить тихой ведьмовской жизнью, а о тех, кто предал её, думать не хотела.
— А водички из колодца принесёшь? А то за сегодня устала я что-то... — сказала в один из дней ведьма.
— Конечно-конечно! — девица схватила коромысло и прицепила к нему вёдра.
Пока набирала воду, то подошла ещё пара жительниц деревни. Поначалу они переминались с ноги на ногу, не решаясь заговорить с добровольной жертвенницей. Но потом любопытство взяло верх:
— Бажена, ты такая смелая! — произнесла одна, — Я бы ни в жизнь не решилась признаться... Да ещё и Змею отдаться!
Вторая помалкивала, наблюдая за реакцией девицы.
— Лучше так, чем всю жизнь во лжи жить, — коротко ответила Бажена и пошла обратно с дому Ведары, неся полные вёдра.
Сама размышляла, что же ею двигало, когда решилась выступить со своей правдой перед всей деревней. Жалость к Забаве? Злость на неё, на Нечая, на родителей? Или что-то ещё, чего сама не понимала? Девице было противно от всего происходящего, это без сомнений. Сбежать хотелось, но не было ни единого шанса, что на новом месте будет лучше. Так что Змей, выходит, был избавителем...
— Бажена! — услышала она голос бывшего свёкра и обернулась.
Вторак решительным шагом приближался к ней, глаза горели словно угли... Бажена даже немного попятилась, потому что ей казалось, что он её просто собьёт с ног. Но он остановился на некотором отдалении от бывшей невестки:
— Вот что, деточка, не дури... Ты от обиды тогда наговорила, я понимаю. Сын умом и честью не удался, но обещаю, я его так воспитаю... — на этом слове кузнец сжал кулак и выставил перед собой, — что будет как шёлковый!
— Дядя Вторак, я решила всё... — покачала головой Бажена.
— Да что ты решила! Два дня было как поженились и ты ушла, притрётесь, полюбитесь ещё.
— Но у них же любовь, — девица сняла с плеча коромысло.
— Да какая любовь! Ты просто очень юная, мало о жизни знаешь... — вздохнул Вторак, — за неделю поутихла уже у них — любовь эта. А у вас на всю жизнь будет...
Бажена представила на миг, как Нечай прогоняет Забаву, а потом берёт за руку её, как тянется поцеловать теми же губами, которыми шептал о любви её бывшей подруге... И такая тошнота подступила к горлу, что едва сдержалась. Не хотела она мужа лжеца и распутника.
— Так после Забавы у него другая любовь может настать. А мне всё это терпеть? Не нужно мне этого! — решительно покрутила головой Бажена и опять взялась за коромысло.
— Ну как знаешь, девонька. Я старался... — и Вторак дал кому-то знак за спиной девицы, и тотчас же ей зажали рот рукой и куда-то потащили.
Коромысло грюкнуло о вёдра, вода разлилась по земле. На улице как назло не было ни души, потому что было это на краю села — уже на полпути к избе Ведары.
— Доченька, не брыкайся, всё на благо тебе! — услышала она над ухом голос родного отца.
Вот значит, кто её удумал украсть на пару с Втораком! Пока Тихомир держал её под мышками, зажимая рот, кузнец держал ноги. Они быстро бежали по улице, и, вероятно, им бы удалось задуманное, но вдруг всю улицу накрыла огромная тень... Оба мужчины замерли, открыв рот от удивления — не каждый день видишь перед собой настоящего крылатого Змея. Он кружил над деревней, наблюдая за развернувшейся сценой, и постепенно снижался.
Глава 10
Трое замерли под страшным взглядом ящера, едва уместившегося на узкой дорожке, с двух сторон заросшей яблонями да вишнями.
— Окаянные! Что ж вы творите! — послышался крик со стороны избы Ведары, — пустите сказала!!!
Вторак отпустил ноги невестки, но Тихомир дочь по-прежнему держал крепкой хваткой, только рот отпустил. Он пребывал в таком отчаянии, что ни одно чудище Чернобога его не заставило бы отступить. После брошенной ведьмой между прочим фразы, что он мог забрать Бажену, но не сделал этого, гончару не было покоя. Он, казалось, с ума сходил от того, что сам стал причиной такого поступка дочери, когда она сама обрекла себя на погибель, да ещё такую жуткую — от Змея. Богдана тоже горевала, но своей вины не чувствовала и не признавала, а потому много раз у неё с мужем возникали споры.
— Погнались за богатством... Вот и получили, — вздыхал Тихомир.
— А что, за нищего хотел дочку отдать? — взвилась Богдана.
— За честного, за верного!
— Да кто ж знал!..
— Мы знали! Она сразу к нам пришла! Дочь наша к нам пришла! А мы что? "Иди обратно!", даже не поговорили, не утешили. Не прощу себе никогда...
И стал зреть у отца план, как спасти девку от беды, на которую её обрекло безразличие семьи. Пошёл он к кузнецу, чтоб переговорить, и увидел, как тот молотит по наковальне в своей кузне один одинёшенек.