Измена. (не) Его невеста

Зорина Лада

Глеб вошёл в свои покои, достал телефон и перечитал сообщения.

Кроме всего прочего, охране удалось засечь подозрительных личностей, крутившихся среди персонала, обслуживавшего торжество. Крысёнышам удалось смыться, растворившись в толпе, но Астахов, начальник охраны, заверил, что непосредственной угрозы они не несли, но что-то разнюхивали. Приставали с расспросами к официантам.

Пара других оперативных докладов касалась кое-кого из родни со стороны невесты. Ничего, серьёзнее разговоров, отдельные личности

себе не позволяли, но с разговоров как раз всё и начинается. Могла ли Канатас что-нибудь знать об этих разговорах? О чём говорила со своей тёткой? Всё это ещё предстояло выяснить.

Глеб назначил встречу с Астаховым на завтрашнее утро — обсудят всё подробно и решат, как действовать дальше.

А сегодня… сегодня у него, мать его, выходной. В честь того, что он повесил себе на шею врага с самым удобным доступом к телу. Если только девчонка захочет, если у неё хватит на это злости и смелости, она без труда доберётся до его глотки.

И Уваровы падут. А его матери, сестре и малышам-племянникам придётся рассчитывать только на тех, кто их сейчас охраняет.

Не самые радужные перспективы, не самые подходящие мысли в день, который обыкновенно считают счастливым.

Глеб отыскал номер в списке.

Пора хоть как-то скрасить остатки «праздничного» вечера.

Его молодая жена посоветовала ему вызвать Марго. Он будет послушным мальчиком.

— Где ты? Дома?

— Дома.

— Собирайся. Жду тебя через час.

— А как же твоя истеричка? Глеб, у тебя же…

— Никаких вопросов. И… надень белое. Надень белое платье.

— Но у меня нет…

— Мне всё равно. Отыщи. Белое. В пол.

В опустевшем поместье стояла непривычная тишина. Она давила на него и в то же время странным образом умиротворяла. Время тянулось, но он не был против — он коротал его со стаканом скотча в руке — не худшая компания, учитывая обстоятельства.

Вечер угас, в спальне сгустилась приятная тьма, дарившая благословенное ощущение оторванности от всего мира.

С охранного пункта позвонили — Марго прибыла.

— Пусть поднимается.

Привычное ощущение предвкушения сегодня отсутствовало.

Не страшно. Ему просто нужно забыться. Сгорать от страсти он как-то и не привык. Для того чтобы чувствовать нечто подобное, наверное, нужно влюбиться или что-то вроде того.

Дверь отворилась. На пороге замаячила фигура в белом.

Умница. Всё же что-то в своём гардеробе нашла.

— Глеб…

— Свет… не включай, — он выбрался из кресла.

Белое платье будто светилось в густой темноте.

— Но я тебя не вижу.

— Молчи.

Сегодня он не хотел, чтобы она говорила. Не хотел видеть её лица. И не хотел размышлять, почему.

Платье было атласным. Скользким на ощупь.

Он обвил её талию. Под пальцами привычные линии и изгибы. Изученные вдоль и поперёк.

Она томно вздыхает, прижимаясь к нему.

Он опускает руки на её упругие ягoдицы. Ожидание привычной вспышки желания почему-то затягивается.

Он поднимает руки, запускает пальцы в её длинные волосы. Отыскивает полные губы. И всё вроде бы так, как и всегда… Всё наверняка, как и всегда… но не работает.

Марго постанывает. Она хочет его. Он это чувствует. Опускает руки вдоль её спины — раздражающе гладкая ткань. Совсем не такая, как…

Эта мысль врывается в мозг раскалённой молнией. И темнота вдруг расцвечивается в беспощадно белый.

Марго замирает, почувствовав перемену.

— Что-то… что-то не так?

А в его голове ещё крутятся, крутятся яркие вспышки-воспоминания. Гибкая талия под его ладонью. Порозовевшая кожа плеч над белоснежным корсажем. Горящий ненавистью взгляд.

Какого…

Его пальцы конвульсивно вжимаются в складки атласного платья, а в голове так и стучит: «Не то, не то, не то».

— Глеб?

Её неожиданный оклик почти заставил его вздрогнуть. Он отступил с непонятным для себя облегчением. Тряхнул головой, пытаясь согнать наваждение.

— Уходи.

— Что?..

— Тебя отвезут. Я… у меня дела. Уходи.

Глава 15

Спала я плохо. Очень надеялась, что мне удастся просто вырубиться после всех треволнений ужасающе длинного дня. Но куда там…

Чертыхаясь и безбожно потея, я кое-как выкарабкалась из своего платья, и всё время перед глазами стоял этот проклятый взгляд, а в ушах звучало властное «Раздевайся».

И я почему-то начинала ещё яростнее дёргать за завязки и ещё сильнее потеть.

До чего же он меня ненавидел. До чего же стремился окончательно растоптать всё, что осталось от моего и без того потрёпанного достоинства.

Можно подумать, я сама не понимала, что мне здесь не место. Можно подумать, я сюда стремилась!

Впрочем, этот опасный сумасшедший как раз в этом, видимо, меня и подозревает.

Наскоро приняв душ и закутавшись в безразмерный махровый халат, я бродила по внутренним комнатам, качая головой и цокая языком — настоящие королевские покои. И как можно жить в этой музейной роскоши? Да на эти интерьеры дышать страшно, не то чтобы тут обитать…

От разглядывания комнат меня отвлёк звук подъехавшего к парадному крыльцу авто. Я подошла к одному из французских окон — створка была приоткрыта, впуская внутрь свежий вечерний воздух.

Я осторожно выглянула из-за занавесей, и сердце невольно дрогнуло.

Из утробы роскошного чёрного Audi выпорхнула рыжеволосая красотка, манерно хихикнувшая подававшему ей руку шофёру.

Уваров последовал моему совету.

Я отшатнулась от окна, плотнее закуталась в халат и отправилась в спальню. Разглядывать интерьеры расхотелось.