Измена. (не) Любимая жена
Шрифт:
Оставалось надеяться, родственники прислушаются к предупреждению, и как минимум не станут его отвлекать, пока он будет разбираться со всем остальным.
— Куда теперь? — Сашка следил, как Герман занимает место в салоне.
— Домой, — он откинулся на сиденье и потёр веки.
Ильмин переслал ему необходимые видеозаписи. Он ничего не предпримет, пока их не просмотрит.
А дальше... дальше всё будет зависеть от того, что он на них обнаружит.
Глава 32
В
Горничная Оля, встретившая меня внизу, сообщила, что муж заперся у себя в кабинете и просил его не беспокоить.
А я и не собиралась. Даже об ужине решила не заикаться. Спущусь на кухню позже и что-нибудь себе сооружу. Сейчас мне хотелось просто побыть в тишине и покое, подальше ото всех.
Набирая в ванну горячую воду, куда опустила ароматическую бомбочку с запахом цитруса, я с усталостью размышляла о том, как сплоховала. С большим запозданием я поняла, какой дурочкой оказалась, не подумав отвоевать у Германа флешку с видеозаписью.
Вряд ли он её вот так запросто отдал бы, но с другой стороны, на что она ему теперь, когда видеофайл просмотрен?
Кто с подачи сволочи Алексеева так грамотно всё смонтировал?
Я закрыла кран, разделась и опустилась в воду.
Дело-то на самом деле в том, что там и монтировать ничего не пришлось. Из видео, если я верно всё поняла, всего-то выкинуто пару кусков почти наверняка пустой видеозаписи.
Да, пусть я и не могла объяснить, какого чёрта Алексеев вышел из подсобки, застёгивая ремень, потому что к тому времени полностью отключилась, но я точно знаю одно — никакого отношения ко мне это не имело и иметь не могло. Я и очнулась-то в той самой позе, в которой в сон провалилась.
Тут меня даже передёрнуло от одной лишь мысли.
Секс с Алексеевым… бр-р-р-р!
Сейчас, когда страсти слегка улеглись и усталость успешно гасила нервозность последних кошмарных дней, мне подумалось, что всё это несложно было бы объяснить.
Но тут неожиданно поднимала голову уязвлённая гордость и чувство собственного достоинства.
Герман до того проникся собственными ожиданиями худшего, что убедить его в моей неверности никого труда, считай, не составило. Стоило лишь подстегнуть его мрачную фантазию — и вот вам, пожалуйста. Его страхи с лёгкостью материализовались.
Вот только материализовались они как-то уж больно синхронно. Сразу несколько событий произошли в унисон, будто…
Я заёрзала в горячей воде от неприятных, тревожных мыслей.
Почему-то вспомнилась довольная усмешка Марины, развалившейся на нашей постели. Откровенно мрачный взгляд мужа, не слишком-то походившего на мужчину, только что получившего удовольствие…
И главное, он утверждал, что не изменял.
Почему-то об этом последнем я старательнее всего старалась не думать. Я боялась поверить в то, что могло оказаться просто-напросто ложью.
Если не изменял, то какого чёрта она делала в нашей постели?!
Я застонала и сползла под воду по самую макушку, вынырнув лишь когда воздуха в лёгких почти не осталось.
Вот только сомнения и странные мысли, закопошившиеся в голове, стоило эмоциях чуть поутихнуть, никуда не девались.
Воспоминания о сказанном, сделанном, увиденном и услышанном начинали преследовать и донимать, мол, взгляни на нас повнимательнее. Мы слишком уж несуразные, чтобы быть истиной.
Господи, что с нами произошло?..
Как и когда успело между нами накопиться столько, чёт возьми, недоверия, что мы сорвались, стоило произойти такой вот несуразице?
И вместо того чтобы её прояснить, мы накинулись друг на друга, словно не было трёх этих лет, где мы были вместе против всего остального мира.
«Во в этом, Лиля, и дело… — шепнул мне кто-то невидимый, но, очевидно, знающий куда больше меня. — Вы слишком долго были против всего остального мира. И мир вам эту сплочённость никак не может простить».
— Это ещё что за философствование с самой собой на ночь глядя? — проворчала я, укутываясь в полотенце.
Эдак я сейчас договорюсь до того, что определю нас обоих в жертвы и спишу со своего мужа вину за неумение говорить прежде, чем делать.
Вот уж нет. Ни за что!
Это усталость во мне говорит и… и голод.
Самое время что-нибудь съесть и отправляться на боковую.
Завтра у меня не только полный рабочий день, но и поиски съёмной квартиры. Не стоит подпадать под иллюзию, что это нормально — жить под одной крышей с поехавшим на своей ревности мужем, который сам почти наверняка изменил!
Но спускаясь вниз, я с отрезвляющей прохладцей в груди ощущала, что больше не на двести процентов уверена в том, что видела собственными глазами.
Как об этом с ним поговорить? Поговорить начистоту, без необходимости в тысячный раз ломать копья?..
Свет на кухне включать не стала. Обойдусь и панелью подсветки, тянувшейся над рабочей поверхностью и погружавшей просторное помещение в приятные золотистые сумерки.
Выудив из холодильника остатки пастушьего пирога и сок, я захлопнула тяжёлую дверцу… и едва не вскрикнула.
Герман и бровью не повёл. Он высился у холодильника с таким видом, будто всегда тут и стоял, это просто я умудрилась его не заметить.