Измена. (Не)нужная пара

Леви Кира

— Я ничего этого не помню… Кошмары прекратились после поездки к шаману — это я помню. У него был такой смешной посох с пушистыми заячьими хвостиками. Он мне одного подарил на удачу!

Вообще я с ужасом понимала, сколько моим родителям пришлось выдержать со мной. Несколько лет маме приходилось неотрывно быть рядом со мной, оставить работу, не потому, что муж так захотел, а из-за меня. И отец не перестал уделять мне внимание. И родители руки не опускали, не изменили себе, не бросили мной заниматься! Не сдали в какой-нибудь интернат!

—

Поэтому, моя звёздочка, мы побоялись тебе напрямую что-либо говорить, когда поняли, что Волчица жива. Мы ведь к шаману ездили, консультировались. Он сказал, что рано говорить тебе. Ты примешь себя, когда для этого наступит подходящая ситуация. Когда ты выйдешь из Тьмы. Все нити судеб в лапах Белой волчицы.

— Как всё сложно… Но теперь я знаю о своём происхождении, но о мире оборотней нет.

— Ой ли? — выгнув кустистую бровь, отец усмехнулся. — Неужели ты ничего не помнишь из сказок про оборотней? Тебе преподносилась информация о нашем мире в виде «сказок». Но теперь ты должна понять: всё, что ты слышала, не вымысел, а наша история, наши основополагающие законы, правила. Не так уж много у тебя пробелов в знаниях, как тебе кажется.

Глава 24. Кувырком

Спать родители ушли в соседнюю комнату.

Думала, не засну от переполнявших мой мозг мыслей. Но вырубилась, словно кто тёмный платок на сознание накинул. Засыпала одна, в халате, а проснулась без одежды в жарких объятиях раздетого Руслана.

— Ты что, Астахов, совсем офонарел! — заорала и спихнула спящего гада с кровати.

Грохнулся он о деревянный пол здорово. Шуму наделал. Подтянув к груди почему-то вместо светлого пледа, которым укрывалась с вечера, простынь с геометрическим узором, вскочила с кровати, пылая от праведного гнева. Поджав губы, огляделась в поиске своей одежды. Но ничего похожего на неё не увидела. Завернула ткань вокруг себя на манер тоги. Проще так, чем выяснять у Астахова, куда он мои вещи дел!

— Кристи? Ты чего? — Руслан сел, сонно хлопая глазами. Растрёпанные волосы торчали на макушке, делая вид Астахова не таким идеальным, без присущего ему лоска. Зевнув, он одним слитным движением поднялся с пола. — Ты ведь сама пришла.

— Совсем уже? Ври да не завирайся! — я покрутила у виска и огляделась. Комната точно была не моей.

Руслан проснулся окончательно. Ухмыльнулся, рассматривая меня, и медленно стал натягивать штаны, явно красуясь. Фыркнув на это представление, я развернулась к выходу, взялась рукой за ручку двери и тут меня накрыло воспоминаниями Волчицы.

Ночью ей стало скучно. И она решила прогуляться под луной. Дверь в коридор оказалась закрыта. Но кто же ищет лёгких путей? Стул. Стол. Окно. Тканевый навес. Узкий карниз между этажами.

Я точно волчий оборотень? Или обезьяна?

По карнизу Волчица пришла к окну комнаты Руслана. Её влёк знакомый запах Волчонка, защитника. С ним можно было поиграть.

Заявила она о

себе, жалобно скуля, потому что пятиться на карнизе не могла, а вперёд идти стало некуда. И кто спасёт её, бедненькую, если не Волчонок?

Сложно вот так сразу привыкнуть, что, теряя контроль, я могу вытворять всякую дичь с точки зрения человека, но вполне нормальные вещи как для зверя. Как, например, с погрызенными сапогами егеря. А ещё понять, что для окружающих меня оборотней это в порядке вещей, и никто меня не осудит. Ещё и похвалят, и умилятся: молодец, растёт Волчица, уже охотится!

Или вот ночью ушла из комнаты, словно лунатик.

— Вспомнила? — раздалось вкрадчиво за спиной. Я и не слышала, как Астахов приблизился.

Дёрнувшись, больно ударилась локтём о железную ручку и зашипела. Психуя, выпалила:

— Отойди! От! Меня!

— Ты чего истеришь? — Руслан чуть отступил, давая мне больше свободного пространства. Но при этом перехватил руку и, повернув, прицокнул языком. На месте удара появилась покраснение и припухлость. — Давай лёд принесу.

— Мне от тебя ничего не нужно, Астахов.

— Руслан.

— Что «Руслан»?

— Называй меня по имени.

— Много чести, — фыркнула, вздёрнув нос кверху.

— Кристина, не выпендривайся, — он резко подхватил меня на руки и понёс на кухню. Конечно, я не молчала, требовала меня поставить на пол, дёргалась на руках. Но сил у Астахова хватило меня не упустить.

На кухне он усадил меня на стол. Достал лёд из холодильника. Вытрусил из планшетки кубики на кухонное полотенце и, свернув его, приложил к локтю. Холод на ушиб здорово помогает. Это я и сама знала, но принимать помощь от Руслана не хотелось. А в свете вчерашних новостей так вдвойне.

— Спасибо за лёд.

Вздохнув, отвернулась, чтоб не разглядывать спину Руслана. Он уже стоял у кофемашины и готовил ароматный напиток. Рот наполнился слюной. На языке осел вкусный запах. И как начать разговор? Почему так сложно говорить об отношениях?

— Угу. Тебе с чем? — не поворачиваясь, спросил он.

— Просто чёрный.

— Да? Обычно омеги любят сладкое.

— Я не обычная, — резко ответила и спрыгнула со стола.

— Я знаю. Ты моя омега, — держа в руках маленькую чашку с кофе, он подошёл ко мне и заглянул в глаза. — Нам нужно поговорить, Кристина.

Сама собиралась поговорить, но из-за встречного предложения Руслана от тревоги скрутило низ живота и руки похолодели. Нервы совсем ни к чёрту!

Учитывая фиаско трёхгодичной давности, жёсткие, без прикрас пояснения отца, ничего хорошего от Астахова я не ждала. Я боялась услышать его вариант развития наших дальнейших отношений.

Хотя меня немного удивило, что он этим утром вёл себя практически нормально, уравновешенно, в отличие от меня. Я ведь в обычное время спокойная, не ору, даже если есть повод выплеснуть эмоции через крик, в отличие от той же Светланы.