Измена. Не твои дети
Шрифт:
– Как прошла рабочая смена? Было что-нибудь интересное? – предпочитает перевести тему, так и не рассказав как вычислил мою геолокацию.
Пожимаю плечом.
– Все как обычно.
– Устала?
Хитро кошусь.
– Не настолько, чтобы не попросить тебя остаться сегодня… – многозначительно отвечаю, окрашивая свое предложение в явный интимный подтекст.
В это время мы как раз тормозим возле моего дома.
Макар прижимает меня ближе к себе. Чувственно целует, не скрывая как наслаждается этим моментом.
– Не могу, малышка. Прости… – смотрит в глаза, ожидая реакции.
Трусь щекой о него.
– Правда не можешь? – с горечью уточняю.
– Скоро все будет иначе, – вдруг делает голос крайне серьезным. Обхватывает пальцами мой подбородок и заставляет посмотреть на него. – Я обещаю. Потерпишь чуть-чуть?
И я конечно сдаюсь.
– Потерплю, – сквозь улыбку целую.
Не хочу заканчивать ссорой сегодняшний вечер. Мне слишком приятно от того, что Макар просто приехал. Просто встретил с работы. А у самого наверняка дел по горло.
Такие мелочи многое значат. И я умею это ценить.
5
Макар.
Телефон трещит входящим сигналом ближе к утру. Разгребаю кипу бумаг на рабочем столе, чтоб достать.
Когда вижу имя входящего абонента, недовольно вздыхаю. Но вызов нехотя принимаю.
– Ма-а-к, – слышу пьяное мурлыканье в трубке.
– Дана, я офисе. И я занят, – чеканю отчетливо. – И я просил тебя мне звонить только по самым важным вопросам. Что, нахрен, могло такого важного случиться в четыре утра?!
Слышу, как в трубке недовольно сопят. Задним фоном музыка и шумные разговоры.
– Ну Ма-а-к, я хотела, чтоб ты меня забрал… – тянет капризно, с удивительным пренебрежением пропустив мою реплику мимо ушей. – Уже так поздно… Или…. Ик!.. Рано? – хихикает. – А я тут на празднике. Мой центр устраивал. Ну я тебе уже говорила. Помнишь, да? Помнишь?
«Мой центр» – это видимо клиника планирования беременности и материнства.
Дана все надеется, что мы заведем прекрасных наследников для бизнес-империи ее всемогущего папочки.
Как только ей донести, что дети не заводятся, если двое не занимаются сексом? Тут хоть ночуй в этих клиниках – мало поможет.
Громко вздыхаю и растираю глаза. Поспать бы часок.
– Так что? – в привычной требовательной манере тянет моя трубка голосом Даны. – Через сколько приедешь?
– Дан, а о существовании такси ты не в курсе?
– Вот еще, – фыркает высокомерно, – хочешь, чтобы я ко всякому сброду в машину садилась? – голос взлетает на пару октав. И начинает опасно подрагивать… – Может, мне отцу позвонить? Он уж точно приедет! – с вызовом заявляет, и я точно знаю, как она сейчас выглядит. Взгляд светлых глаз пышет праведным гневом. Острые кукольные черты лица превращаются в остервенелые. Пухлые губы сжимаются
Когда Дану видят со стороны, считают ее идеальной. Каждая черта лица – совершенство, гармония. Все это нужно фоткать для обложек лучшего глянца.
И только я, прожив с ней больше двух лет, знаю, как девицу перекашивает порой от чувства собственной важности.
– Отцу? Ну звони, – безразлично бросаю ей в трубку и собираюсь нажать на «отбой».
Потому что мне все это надоело к чертям. Не своей жизнью жить. Идти на поводу у капризной девчонки и исполнять ее глупые прихоти.
– Ты уверен? – шипит раздражающе. И я прикрываю глаза на секунду.
Признаю, затолкав гордость в глотку, что это была минутная слабость. Уговариваю себя еще потерпеть.
Три жалких месяца. Это не срок. По сравнению с двумя прошедшими годами – не срок.
Челюсть сжимается, а зубы скрипят. Перебарывая себя, сообщаю ей, что скоро приеду и отключаюсь.
До гостиницы, где проходит мероприятие, добираюсь за десять минут. Столица прекрасна без пробок. Но я сейчас предпочел бы в них постоять, нежели ехать за Даной.
Паркуюсь возле центрального входа. Печатаю ей смс, что приехал, а подняв взгляд, вижу… Нет. Не жену.
Вижу Таню.
Моя хрупкая девочка зябко кутается в пальто, и тоже залипает в своем телефоне. Что она делает здесь?
Поднимает голову, видит меня. И на лице тут же расцветает неподдельная радость, смешанная с толикой удивления.
Мешкаю не дольше секунды. Так и не отправив свое смс, ставлю телефон на беззвучный и бросаю его в бардачок. Выхожу из машины.
Обнимаю и целую замерзшую малышку. Попутно втягиваю цветочный запах волос – я как маньяк, никак не могу надышаться.
– Как ты здесь оказался?! – мурлыкает счастливо, утыкаясь замерзшим носом мне в грудь. – Как ты узнал, где я сегодня работаю?! – а потом, не дожидаясь ответа, вдруг признается: – Я так рада видеть тебя.
Говорит легко, искренне, радостно. А меня от этой искренности насквозь прошивает.
Каждый звук ее голоса точным высоковольтным ударом бьет прямо в сердце. Заставляет забывать, как дышать.
И вот, в свои 32, я как мальчишка, вновь вспоминаю, что умею еще что-то чувствовать.
Усаживаю ее в машину и тут же срываюсь с места.
Да. Пока Дана не вышла.
– Не могу, малышка. Прости… – каюсь, смотря ей в глаза, когда довожу до подъезда.
Ластится, целует, трется щекой, даже не подозревая, как взрывает меня каждым из жестов.
Многое бы отдал сейчас, чтобы послать все к чертям и остаться. На ночь. На сутки. На жизнь.
Рассказать ей все, как на духу.
Поймет? Не уверен. Скорее – пошлет.
Эта девочка не из тех, кто будет встречаться с женатым. Не та, кто остается на второстепенных ролях. Либо единственная, либо никак.