Измена. Осколки моей души
Шрифт:
Когда мы вошли на кухню, Вася бегала между котелками в седьмом поту.
– Ох, ну наконец-то, явились! К нам актеры нагрянули, кто бы потрудился сказать заранее. Так нет же, еда-то на кухне поди ж сама по себе, волшебным образом берется. Мало нам забот было! Теперь-то с пирогами всю ночь провозимся.
– Рот причитает, а руки дело делают. Ничего, теть Вась, справимся, нам ли работы бояться!
– Справимся, то, конечно. Куда нам деваться.
На кухне вновь закипела работа, и времени на посторонние мысли у меня не осталось. Собрав подносы толи с поздним обедом, толи с ранним ужином, мы с
В их общей гостиной было шумно и многолюдно, прямо здесь в углу дошивались какие-то костюмы, бегали дети, репетировали. У стола с жаром спорили двое мужчин.
– Лизетт не подойдет на роль Орландины! Можешь не переубеждать меня в этом. У нее совершенно другое амплуа!
– Но у нес нет выбора. Шерри совершенно охрипла и кашляет.
– Можно дать эту роль Ферджине. Она давно хочет выйти из тени.
– Для этого ей надо научиться читать! Никто не станет всю ночь на пролет зубрить с ней текст.
– Мы можем поменять постановку. В истории про пастушку Ферджине знает роль наизусть.
– Пастушку мы показывали здесь в прошлом году.
– Тогда я не приложу ума, что делать!
– Соглашайся на Лизетт! Ты на сотню верст от сюда не найдешь умеющую читать девушку.
Расставляя еду, я из чистого любопытства заглянула в исписанные торопливым почерком листы, проверить, понимаю ли я местную письменность.
– Постой-ка! Эй, ты ведь читаешь?
Я вздрогнула, будто меня поймали на чем-то неприличном.
– Как тебя зовут?
– Еля, – как-то само выскочило изо рта.
– Арнольд, брось, девчонка с кухни не может уметь читать.
– Но я видел собственными глазами. Так, ты читаешь?
– Так, совсем чуть-чуть…
– Слава доброму случаю! Элоиза наше спасение. Только взгляни на нее, она вылитая жрица, эти тяжелые каштановые локоны, выразительные глаза, а брови!
– Что с моими бровями? – я тревожно коснулась бровей, надеясь, что в этой реальности они не срослись у меня на переносице.
– Она, наверное, едва складывает буквы. Пол ночи только потратит на то, чтобы прочесть роль.
– Боюсь, ваш спор бессмыслен, господа, у меня много работы на кухне, и я совершенно не хочу выступать. – вклинилась я в разговор.
– Как? Все хотят выступать!
– Все просто мечтают выступать у нас! – хором воскликнули оба мужчины, задетые, кажется, в самое сердце.
– Но я не хочу, извините, мне надо вернуться на кухню.
– Девчонка просто набивает себе цену.
– Но ты слышишь, как она говорит?
– Хорошо, Арнольд, хорошо. Даю серебряный всего за одно выступление!
На моем лице не отразилось, так ожидаемое мужчинами, восхищение, я просто понятия не имела много это или мало.
– Мне уже платят за работу на кухне, – а платят ли? – и я должна, в первую очередь, выполнять ее. Завтра праздник, нам и так всю ночь возиться с пирогами. При всем желание вам помочь, у меня не получится сделать то, что вы хотите.
– Гермонд, прошу тебя!
– Два серебряных, что просто немыслимо, и я пошлю людей на вашу кухню.
Я искоса глянула на Маришку, ее глаза округлились до размера блюдец, что-то подсказывало мне, что помощницы кухарок от таких денег в этом мире не отказываются, да и помощь на кухне нам не помешает…
– Ладно, но это в первый и в последний раз. – про себя я очень надеялась, что текст будет не большим, а их выступление слабо отличается от сельского кружка самодеятельности.
Гермонд фыркнул сквозь большие пушистые усы, Арнольд с тоненькими усиками и пенсне возмущенно ткнул его в бок, глядя на меня, как на восходящую приму.
– Элоиза, сядем тут, пробежимся по тексту. Вам знакома история про царя Квентино? Да уберите эти похлебки! Эй, вы двое, идите на кухню и помогите чем надо, да позовите с собой Люсиль и Джорджу, все равно без дела шатаются.
С историей царя Квентино я оказалась не знакома, но сюжет чем-то напоминал мифы древней Греции, чем-то подобным, для этого мира, наверное, и являясь. Стихи были не сложные, а роль хоть и значимая, но не большая. Я почти убедила себя в том, что ничего не посильного на себя я не взваливаю, оставалось только надеяться, что в нужный момент меня не настигнет боязнь сцены и я не замру в немом оцепенение под светом софитов. Хотя какие здесь могут быть софиты, максимум масляные лампы. Закончив обсуждение роли с господином Арнольдом, я взяла свой листок с текстом и вернулась на кухню, где Вася не знала куда деваться от неожиданно по набежавших помощников.
В веселой женской компании, мы быстро управились и с ужином, и с заготовками для завтрашнего праздника, потому у меня осталось достаточно времени, чтобы заучить текст.
Глава 6
Весь день у меня прошел как в тумане, предстоящий выход на сцену заставлял меня нервничать все сильнее с каждым часом, пока Вася не подсунула мне небольшой графинчик с яблочным сидром. Вкусный, словно лимонад, напиток придавал мне какой-то легкости и веселья, потому, уже без дрожи в коленях я отправилась к актерам на сборы. Мне начесали волосы, выразительно подвели глаза, одели на голову серебристый ободок и платье прямого кроя на бретелях. Для местных порядков, на сколько я успела понять, оголенные по плечи руки были неприемлемы, но сцена должна дарить своему зрителю волнующее зрелище.
Небольшая сцена была собрана в саду, прямо напротив больших стеклянных дверей, из которых вот-вот должны были появиться гости. По замыслу режиссера, все действо должно было происходить в лучах уходящего солнца. Красиво и драматично с точки зрения Арнольда, и практично и экономно с точки зрения Гермонда, которому не нужно покупать множество свечей, чтобы осветить сцену.
Все актеры уже собрались и толпились за сценой, вытаптывая ухоженный газон, когда дворецкие распахнули двери на террасе. Первой появилась очень красивая женщина, с гордой осанкой, сложной прической из сияющих золотом волос, в пышном нарядном платье, на ее шеи и в ушах ярко сверкали украшения. Она вела за собой гостей, словно заботливая гусыня выводок птенцов. Догадаться, что это и есть госпожа Златослава было не сложно. Я буквально сверлила ее ревнивым взглядом, стоя под прикрытием широкой туи. Так хотелось, чтобы она споткнулась, спускаясь с террасы, чтобы с ее лица слетела эта победная улыбка, но каждый шаг женщины был легок и грациозен. Я проследила за ней до кресла, в которое она опустилась, расправив вокруг себя юбки и кокетливо выставив кончик туфельки. В числе последних, быстрым шагом, полянку пересек Дарен, усаживаясь рядом со своей женой. Я тяжело вздохнула, заметив, как Златослава положила свою руку на подлокотник мужчины. Мне не придется играть роль обманутой жрицы. Я и так чувствую себя обманутой и растоптанной.