Измена. Осколки нашей любви
Шрифт:
— Некоторое время назад я почти всерьёз предполагал, что нечто такое было у нас с Егором. Но, судя по всему, ошибался.
Я тоже так думала. Всегда так думала. Кажется, Егор никогда и ни с кем так охотно и подолгу не общался, как со страшим братом.
— И осознание этого, кажется, ударило по мне больнее, чем я предполагал.
Муратов криво усмехнулся, будто в душе сам над собой потешался. Мол, винить ему больше некого, кроме себя самого.
— Это как-то касается… нашей нынешней ситуации?
От одной
— Напрямую, — придавил он меня одним-единственным словом. — То, что я считал откровенностью, может оказаться обманом. Он лгал не только тебе и окружающим. Он и мне лгал чёрт знает сколько.
Муратов посмотрел на меня, и синие глаза потемнели.
— Только не вздумай переживать о сыне. С ним всё будет в порядке.
Так бывает, что затянувшееся волнение уже не мобилизует и работает наоборот, против себя. Во всём начинаешь усматривать намеренную двоякость, недосказанность, недобрый умысел. Понемногу теряешь способность мыслить ясно и более-менее здраво. Всё начинает казаться как минимум полуправдой.
Вот и сейчас… Муратов намеренно меня утешал? Что-то недоговаривал, потому что пугать не хотел? Чтобы я на ночь глядя себя не накручивала?
— О чём он лгал? — подушечки пальцев, покрывшись испариной, начинали скользить по тонкой ножке. — Егор. О чём он врал тебе всё это время?
Но нет, непохоже, чтобы Муратов гадал, как меня успокоить. Он явно думал о чём-то своём. О слишком личном.
— Как минимум о своей успешности и самостоятельности. Кажется, его эго не позволяло ему признать, что не всё у него получается. Он видел во мне не поддержку и помощь, а…
— …соперника, — машинально закончила я, чем привлекла его пристальное внимание.
Синие глаза удержали мой поневоле испуганный взгляд.
— Ты, конечно, бизнес имеешь в виду, — голос Муратова неожиданно сделался ниже и глубже.
По спине у меня побежали мурашки.
Я ведь это имела в виду?
— Да. Конечно. Он часто любил пошутить, что привык плестись в отстающих, — пробормотала я, припоминая горькую иронию мужа, которой я прежде не придавала большого значения. — Говорил, что равняется на тебя. И что сделать это несложно, потому что ты всегда впереди.
Муратов подался вперёд, отставив бокал на столик, приютившийся у дивана.
— Это не так, — он сделал шаг мне навстречу. — Не всегда.
Я следила за его приближением, гадая, о чём он сейчас говорит.
— Однажды он меня обошёл. По-крупному. Настолько по-крупному, что это можно считать полноценным реваншем.
— Мне жаль… жаль, что между вами тоже всё очень непросто, — почти прошептала я, с тревожной отчётливостью понимая, что сейчас произойдёт нечто неотвратимое. — Я очень надеюсь, что это как-нибудь разрешится. Может… может, когда мы с Лёшкой исчезнем из поля зрения… Кстати, знаете… я ведь забыла сказать…
Я вдохнула, сдерживая охватившее меня бешеное волнение от его близости.
— …хотела сказать, что мне перезвонили. Нас примут уже послезавтра. Завтра я навещу Лёшку, чтобы предупредить…
— Правильно, — Муратов кивнул. — Суток на подготовку нам хватит. Я отдам необходимые распоряжения.
— Спасибо, — шепнула я, не сопротивляясь, когда он молчаливо принял бокал из моих рук и отправил его на столик, в компанию к своему.
— Настоящей благодарностью с вашей стороны было бы никуда не исчезать после того, как всё закончится, — он возвышался надо мной, и я начинала дрожать от напряжения. — Ваше исчезновение из своей жизни я посчитал бы чёрной неблагодарностью.
И я не должна была задавать этот вопрос.
Потому что, может, поверить в это было и невозможно, но ответ уже знала.
— Почему?
Сгиб его указательного пальца неожиданно оказался у меня под подбородком. Мягко подтолкнул меня вверх.
Для ответа.
Глава 56
— Почему? — она смотрит на него с затаившимся в ясных глазах волнением.
Почему?
Потому что когда ты смотришь на меня вот так — открыто и беззащитно, я хочу тебя даже больше, чем в принципе кого-то можно хотеть.
Это… больно. Я уже привык легко получать всё, что хочу. И я могу получить всё, что хочу. Всё, кроме тебя.
Почему…
Потому что ты добровольно мне открываешься. Ты не просто на меня смотришь. Ты меня видишь. Видишь во мне человека. Не денежный мешок, не полезную функцию, не связи и власть, не лакомый кусок привлекательной плоти. Ты видишь меня.
В моём мире таких людей не бывает. А редких несчастных быстро ломают через колено и подстраивают под себя. И они даже особенно не сопротивляются.
Поэтому я так быстро записал тебя в себе подобных. В тех, кто сломался даже прежде, чем попал в этот мир.
Потому что Егора не привлекали нежность и искренность без должной обёртки. И почему он выбрал тебя — для меня всегда было загадкой.
До тех пор, пока он сам не сознался, как его съедал твой отказ. Как он тебя захотел, просто потому что ты ему отказала.
И я, конечно, решил, что ты умело его заманила своей неприступностью.