Измена. Предателей не прощают
Шрифт:
Жар от печки сливается с жаром от наших тел.
Ее дыхание соединяется с моим.
Наши пальцы переплетаются.
Тела начинают сливаться в едином ритме. Прекрасном, нежном, но таким слабым для меня сейчас.
Я не могу себя больше сдерживать.
Резко, но аккуратно кладу ее спиной на дощатый пол, завожу ее руки над головой. Два ее тонких запястья спокойно помещаются в одной моей руке, ноги обвивают мои бедра. Ее запах заглушает все мысли в голове, сейчас я живу только инстинктами.
Инстинктами,
И еще ее дыхание, которое я ловлю своими губами, вбирая его по капельке вглубь себя.
На краю сознания слышу ее усиливающиеся стоны, держу себя из последних сил.
Ощущаю своим телом исходящую от нее волну и впиваюсь жадным поцелуем в ее полураскрытый рот.
Ее крик принадлежит сейчас только мне. Как и она.
Ее тело выгибается дугой и это для меня сигнал позволить себе раствориться в ней.
До самого конца…
Она лежит на моей груди, и я глажу ее, находясь еще не совсем здесь, а где-то в своих мыслях. Постепенно снова начинаю слышать треск поленьев и ее дыхание.
Она задумчива и тиха.
Черт! Кажется, я мог напугать ее своим напором.
– Марин, - начинаю осторожно, - что-то не так?
– Нет, нет, - она прижимается ко мне сильнее, - все хорошо. Все очень хорошо. Просто…
– Я давно уже один, - чувствую, как от волнения пересыхает в горле, - если я сделал что-то…
– Нет, - ее пальцы опускаются на мои губы, - все прекрасно, Леш. Правда. Просто я должна сказать тебе что-то очень важное.
Она приподнимается и смотрит на меня таким долгим взглядом, что я вдруг понимаю, что не хочу слышать продолжение этой фразы.
«Что там будет? Просто я не люблю тебя? Просто мы не можем быть вместе? Да не молчи ты уже!» - мысленно восклицаю я.
– Я должна была тебе сказать это раньше, но не было случая… понимаешь…
Я приподнимаюсь на локте и перехватываю ее руку.
– Скажи уже, - тихо прошу я.
– Просто… я жду ребенка. – она опускает глаза в пол. – Я беременна, Леш.
Глава 32. Марина
– Что?! – восклицает Леша, – Почему ты не сказала мне раньше?! Это же ужасно!
Ужасно! Ужасно! Ужасно!
Дыхание перехватывает и из-за шума в ушах, я не слышу, что он говорит еще. В голове стучит только это слово.
– Милая! – вдруг слышу я.
– Что? Что ты сказал?
Если все «ужасно», то почему «милая»?
– Милая, это ужасно, что ты не сказала мне раньше! – он прижимает меня к себе.
Наверное, я все же чего-то не понимаю…
– Как ты себя чувствуешь? – он касается моего животика, – я не мог… ну я не сделал тебе больно? Прости меня!
Леша начинает целовать мой лоб, нос, глаза, он
– Малыш, я так долго ждал тебя, ты просто мое маленькое наваждение!
– он держит мое лицо в своих ладонях и всматривается в мои глаза, – Прости меня. Вдруг я был…
Мое состояние думать медленно возвращается ко мне.
– Подожди, - убираю его руки со своего лица, и пытаюсь подобрать слова, - ты хочешь сказать, что тебе все равно, что я беременна от своего мужа?
– Мариш, ну как мне может быть все равно?
– Ну, тебе это… - я пытаюсь подобрать слово, - может неприятно?
– Ты хочешь сказать, что я, узнав, что ты беременна, должен бросить тебя? Ты за кого меня принимаешь?
– Нет, я не это имела ввиду… - лепечу я.
– Марин! Я взрослый человек и у меня есть сын. Ты взрослая женщина и у тебя будет сын или дочь. Я люблю тебя. Всю. Целиком. Все, что есть снаружи и все, что есть внутри!
Я утыкаюсь в сильное плечо Алексея, и чувствую, как глаза предательски увлажняются. Он обнимает меня одной рукой и второй нежно гладит по волосам. Я слышу сумасшедшее биение его сердца и обрывки слов:
– Это же прекрасно… Малыш… обязательно к лучшему доктору… Большой дом…
Он отстраняет меня от себя и смотрит на мое заплаканное лицо:
– Ты что плачешь?
– Это от радости, - бормочу я, - не смотри, у меня будут красные глаза и нос.
Он начинает смеяться, вскакивает на ноги, и я вдруг оказываюсь у него в руках, крепко прижатая к груди. Он кружится со мной по комнате.
– Подожди! – говорю я, когда мы оказываемся возле окна.
– Там кажется закончился дождь. И нам видимо пора выбираться от сюда к людям.
***
– Без комментариев!
– говорит Алексей, когда спустя почти два часа, уставшие и мокрые, мы возвращаемся с причала и нас встречают взволнованные лица его домочадцев.
– Лодку с мели я снял, надо будет потом проверить днище. Сейчас нам срочно в горячий душ. Одежда промокла насквозь. Мы немного обсохли в шалаше, но шанс заболеть еще велик. А болеть нам нельзя, – он выразительно смотрит в мою сторону, и я кутаюсь сильнее в одеяло из лесного домика, которое прихватила с собой.
– Мы наверх греться! Людмил, мам, посмотрите что-то теплое Марине.
– Алексей Васильевич, тут с охраны передали, – Людмила протягивает мне телефон, Алексею бумажку, - а вам записка.
– Да-да, сумочку тоже принесли! – сообщает Елизавета Ивановна.
Алексей пробегает глазами корявое письмо.
– Я думаю, кулончик тоже скоро найдётся. Наш новый знакомые его очень тщательно ищет. Все! Мы греться.
Мы взбегаем наверх по ступеням, и открываем каждый дверь в свою комнату.