Измена. Развод. Моя (не)случайная беременность
Шрифт:
– Ты посмотри, как мы заговорили-то, – снова напялила она очки и рассматривала меня, будто я грязь, неизвестно откуда взявшаяся в её святилище. – Не рано ли, милочка, перья распускаете? У вас трудовой стаж – три года всего. И не вам бы права качать.
– Не три, а почти пять, – решила я бороться до конца. – И в этом году я аттестуюсь.
– Ну, это если сможете, да, – показала Анаконда зубы в хищной усмешке. – А то это ещё и вилами по воде писано. Аттестационная комиссия может решить, что вы не
– Доросла. И до кабинета – в том числе, – гордо выпрямила я спину, понимая, что только что нажила себе врага.
Глава 31-2
Впрочем, Анаконда и благосклонность – вещи почти несовместимые. К тому же, я точно знала: за моей спиной – Рейнер. Тот, кто не даст меня в обиду и на прокорм змее, которая обязательно в этот раз подавится и не сможет переварить. О будущем я не думала. Не сейчас, когда боролась за собственное достоинство.
– Ну, это мы ещё посмотрим, – прошипела она, и сверкнула глазами из-под стёкол очков.
– До завтра, Анна Кондратьевна, – попрощалась я и вышла из её логова.
– К чёрту всё, – бормотала я себе под нос, наконец-то покидая стены этого гадюшника.
Домой. Успокоиться. А дальше будет видно.
– Анна! – и как стрела огненная в сердце.
Он стоял у машины, ветер трепал его волосы.
– Я всё же решил, что пообедать или поужинать будет нелишним.
Наглый. Кривая усмешка на губах. И глаза, как у избалованного кота, который точно знает: ему обязательно почешут за ушком и дадут самую вкусную еду.
– Садитесь в машину, – открыл он дверцу, приглашая. Ну, почти. То ли приглашение, то ли приказ.
– У меня своя, – покачала я головой, пытаясь всё же и ему противостоять.
– Садитесь, – нет, это всё же приказ. – А с вашей машиной мы что-нибудь решим. Отдайте ключи, – протянул он руку.
И я вложила в его ладонь ключи от машины, которую подогнал Машкин знакомый по дружбе.
– Не машина, а зверь! – расписывал товар этот весёлый пройдоха и фальшивил под нос: «Я некрасивый, может быть, снаружи, зато душой красив наверняка!».
Мелодию он перевирал, в остальном сказал чистую правду: машина выглядела неказисто, зато ездила исправно и обошлась нам почти даром. За символическую плату в прокат.
И сейчас ключи от этой «оборванки» я вложила в ладонь Рейнера.
Он даже глазом не моргнул, когда увидел это чудо света. Зато его охранник, которому приказали отогнать мою лошадку к дому, стиснул челюсти так, что я испугалась за сохранность его зубов.
Рейнер выглядел устало. Тёмные круги под глазами, будто он не спал несколько дней.
Сел рядом, расслабился и даже глаза прикрыл. С ним спокойно. Почему-то очень спокойно. И я тоже позволила себе расслабиться, отпустить
– Как ты? – накрыла его ладонь мою. Будто так и надо. Словно возможность влить силы, которых ни у него, ни у меня не осталось, но рука в руке – и, кажется, становится легче дышать.
– Всё хорошо. Обычные рабочие будни.
Жутко хотелось наябедничать на Анаконду, но я сдержалась.
– Мужественная девочка. Не хочешь жаловаться?
– Нет, – тряхнула я головой. – То есть не на что.
– Лгунья. Я видел твоё лицо, когда ты выскочила на порог этой элитной клоаки.
Я не сдержала испуганного смешка.
– Во главе которой – даже представить страшно – Анаконда.
Его пальцы легко прошлись по моей шее, очертили скулу, зацепились за локон. Я прикрыла глаза, чувствуя, как, разгоняясь, грохочет сердце. Наверное, так громко, что он тоже слышит.
В тот миг мне это было нужно. Он словно стирал неприятности этого дня, дарил невесомую ласку, распутывал узлы и давал кислород… которого стало не хватать, когда его губы накрыли мои.
Глава 32-1
Рейнер
Это как разряд тока по оголённым нервам.
Это как глоток воздуха, когда выныриваешь из воды, где пробыл очень долго.
Я не собирался её целовать, но как удержаться? Как обуздать себя, когда только мысли о том, чтобы хоть на миг прикоснуться и понять: так ли сильна эта тяга? Так ли оно прекрасно, как я себе вообразил?
Это было лучше. Гораздо лучше, чем я думал.
Это когда без слов, потому что и так всё понятно.
Это когда хочешь женщину до звёзд в глазах – и не позволяешь себе лишнего, потому что она доверяет тебе. Пусть на миг. Пусть в минуту слабости, когда ей хочется просто заботы и участия.
И сквозь рёв яростного огня, что бушевал во мне с неистовой силой, я это понимал.
Я бы хотел продлить поцелуй на целую вечность. Я бы уволок её подальше и сделал своей. Любил бы так, чтоб она забыла, кто она и где. И выкрикивала в экстазе только моё имя, сдаваясь, покоряясь, растворяясь во мне.
Вместо этого я отступил, ощущая, как сводит судорогами неудовлетворённости тело.
– Ничего не говори, – провёл большим пальцем по её губам, запоминая их изгиб и мягкость. – И ничего не бойся. Я тебя никогда не обижу.
И она молчала, не поднимая глаз. Я только слышал её дыхание да стук сердца. Для этого, оказывается, не обязательно прижимать к себе женщину. Это, оказывается, можно услышать и на расстоянии.
Мне не хотелось, чтобы кто-то из нас испортил этот миг. Ни я своей первобытной похотливой грубостью. Ни она своими «простите-извините».