Измена. Счастье вопреки

Караева Алсу

– Беркутов, - смотрю на кивающего Владимира, - Синицына, Соколов, Коршунов, - смотрю на отъезжающую машину скорой помощи, - и Кондоров?

– Всех угадала, кроме последнего, - Владимир хмурит брови, бросая недовольный взгляд на закованного в наручники Кондора.
– Рябов он.

На мой немой вопрос Владимир отвечает, плавно разворачивая меня обратно к дому.

– Ну, мы с Коршуном друзья детства. Оба хищные птицы высокого полета, понимаешь? Позже к нам устроился Сокол. Бизнес-дело опасное, ты можешь доверять только себе и нескольким людям. Кондор

очень влился в нашу компанию, мы приняли его как родного. К сожалению, жажда наживы им возобладала. Коршун предупреждал меня быть с ним осторожнее, а я, дурак, не верил.

– Ну что, товарищи орнитологи, на этом, пожалуй, все, - произносит подошедший Максим и слышавший часть нашего разговора.

– Погодите, а взрывы? Их было два, я четко слышала!
– Испуганно смотрю через открытый забор на пост охраны.

– Кондор отвлек их внимание подорвав что-то, сотрудники переполошились и ломанулись туда, оставив дом без защиты, а тебя без присмотра. Еще и гроза долбанула. Пока мои ребята пытались якобы помочь моему коллеге и другу, - Владимир поправляет себя, - бывшему другу, Дима пробрался на территорию. Что им двигало я слышал, пока пробирался тебе на помощь.

– Но он говорил про какое-то наследство. С меня и взять-то нечего, - театрально развожу руками. А все что мне в наследство и могло достаться, так это дом в глухой деревне, но мама еще жива. И судя по тому, что я видела на днях, помирать в ближайшее время не собирается. Тем более, мне кажется, Дима с ней ближе, чем я.

Чувство неподдельного замешательства накрывает меня новой волной.

Юля переглядывается с Максимом, тот кивает головой. Подруга убегает куда-то в сторону машины, за воротами. Возвращается с красной папкой.

– Вот!
– она гордо протягивает мне папку.
– Открывай!

Я открываю папку и читаю первые строки, после чего поднимаю недоверчивый взгляд на присутствующих.

– Ты вслух читай!
– подначивает меня Юля.

Откашливаюсь, и читаю:

– “Я, Львов Герман Степанович все имущество, которое будет принадлежать мне на праве собственности на день моей смерти, завещаю следующему лицу, Синицыной Екатерине Александровне, а также все денежные средства, лежащие на моем банковском счете в размере…” ОГО!!!

Юля прыгает от радости и обнимает меня, а я стою словно вкопанная. Какое наследство, какой счет? Это явно какая-то ошибка!

Снова перечитываю и даю Владимиру. Он быстро проходится по тексту, внимательно осматривает печати и подписи, а также долго всматривается в фамилию нотариуса, поставившего печать. После чего возвращает мне документ, говоря, что на его взгляд, все чисто.

Львов… Герман Степанович… Прокручиваю это имя в голове, но ничего не приходит на ум, пока Юля не дает подсказку:

– Старичок-боровичок.

И меня озаряет. Я знаю о ком идет речь, но и подумать не могла, что он несметно богат. Пока я анализирую полученную информацию, Юля решает объяснить остальным.

– Пару лет назад, мы с Катей были волонтерами в доме престарелых. И моя дражайшая подруга стала объектом обожания очень сварливого старика с длинной бородой. Сколько бы он ей не грубил, как бы не изводил и каких бы гадостей не делал, она всегда ему улыбалась. И вроде бы даже после практики что-то передавала ему. Я права?

Я лишь ошеломленно киваю.

– Погодите, - кричит Юля, - со свадьбой то я поняла, к чему это все. но разве Катя не должна была вступить в наследство? По телевизору постоянно об этом говорят.

Владимир усмехается, Максим его подхватывает. Мы с Юлей стоим в полной растерянности.

– Должна. Этот придурок ничего бы не получил, если бы убил ее. Кажется, сумма в конце завещания затуманила его разум, и он окончательно тронулся, - поясняет Максим.

– Кстати, Катя, - я смотрю на Владимира, который серьезным тоном произносит, - если согласишься, готов буду помочь тебе разобраться с этим, - показывает на завещание.
– От такого не отказываются, сможешь, правильно распорядившись средствами, жить и ни в чем не нуждаться. А дальше уже сама решай.

Какое-то время спустя…

Дни выдались достаточно тяжелыми, суматошными. Нужно было утрясти множество юридических вопросов. Мы ездили в отделение полиции, чтобы снова дать показания, но после третьего раза Владимир дал четко понять, что мы не мальчики на побегушках. Тем более видеозаписи с наружных камер наблюдения и поста охраны были вовремя переданы органам власти.

Я стою на кухне и пью ароматный свежезаваренный Еленой Петровной кофе. Думаю о том, как все-таки быстро и круто меняется жизнь. Дима за решеткой, Юля счастлива с Максимом, а я…

А я с Владимиром теперь пара. Мы больше не могли игнорировать тот огонек симпатии и страсти, что зародился в нас. Мы не можем просто взять и выкинуть из головы все, что произошло с нами за последнее время.

Слышу через открытые окна, как ворота на территорию открылись и во двор въехал автомобиль.

Должно быть, Юля с Максимом приехали в гости. На плите в казане как раз готовиться вкуснейший плов.

Ставлю чашку на стол и иду встречать гостей.

Выйдя из дома, замечаю друзей и подъехавшего Владимира. Мое сердце трепещет. Я не решаюсь подойти сразу, с опаской выглядывая. Владимир обходит машину и открывает багажник.

Произнеся пару милых пустых ругательств, он берет что-то очень тяжелое и обходит машину.

На руках Владимира лежит довольный и счастливый пес с перебинтованным телом. Он сразу же начинает вилять обрубком хвоста, завидев меня.

– Рамзес!
– мой радостный крик разносится по всей территории.

Я бегу на встречу, а Владимир с силой пытается удержать собаку на руках.

– Ему еще нельзя бегать, но он в порядке, - произносит мужчина.

Я нежно чешу собаку за ушами, провожу рукой по мордочке, после чего целую его в холодный мокрый нос.