Измена. Серебряная Принцесса
Шрифт:
— А я говорил, что не стоит ездить на вечеринки к недрагоценным, дочь. Не просто так не пускал тебя на сборища ко всякому сброду… — он не договаривает. — Это совсем не твой уровень, Севушка, не твой. Пойми ты уже, наконец.
Молча киваю, хоть и не согласна с ним. Мне никогда не удастся разрушить убеждения отца. Общество разделено на аристократов, чьи дома относятся к драгоценным металлам, и простой народ. Однако я не считаю, что дружбу и общие интересы можно найти только среди представителей своего
Вуз, в котором я учусь, числится в списке лучших в стране, но попасть в него может лицо любого сословия.
Папа вначале желал отправить меня в Алмазный, тот лишь для драгоценного общества. Но я на протяжении нескольких лет упрашивала его позволить мне подать документы в Малахитовый Дворец. Ведь именно там в свое время училась моя мама.
Довольно долгое время он не соглашался, но в итоге все же сдался и разрешил. Моему счастью в тот день не было предела.
— А твой этот женишок, что же, тоже там был?
От его вопроса мне становится дурно. Пожалуйста, только не сейчас. Пожалуйста, я не готова говорить об Андрее.
Но неожиданно в кресле, на котором сидит Констанция, раздается шуршание.
— Слава, не следует ли нам оставить Северину одну, раз она собирается поспать? Аристарх Вениаминович сделал ей укол и строго велел не беспокоить, обеспечив полный покой. — сказав это, она не дожидается ответа отца.
Бесшумно поднимается и покидает комнату.
Папа прикладывает мою ладонь к своей щеке.
— Конни права. Отдыхай, дочка. Поправляйся как можно скорее. И ни о чем не…
— Николай…— шепчу я.
— Нашла из-за чего переживать. Не уволю я старика. Ты, главное, не волнуйся о пустяках и отдыхай.
Наклонившись, он целует меня в щеку, а затем встает и уходит вслед за мачехой.
Бросаю взгляд на окно. Дождь все также барабанит в стекло. Врезается в преграду и грустно сползает вниз. Он так безнадежно одинок. И кажется, никто в целом мире не способен ощутить его глухое кромешное одиночество. Никто, кроме меня.
Глава 4
Очередная неделя проходит, как в вязком тумане. Симптомы болезни отступили на третий день, но желания встать с постели с тех пор так и не возникло.
Ничего не хочется. Время превратилось в черепаху. Мечты — в груды пепла.
Даже приемы пищи сродни пыткам. Мачеха преобразилась в инквизитора. Она
каждый раз лично заходит в мою комнату и строго следит за тем, чтобы я поела. Проявляет мнимую заботу.
— Поругалась с Андреем? — в один из своих надзирательных визитов интересуется она.
На ней темно-зеленый халат в мелкий цветочек, светлые волосы собраны в высокий хвост. Неизменна лишь броня безразличия в голубых глазах.
Ничего не отвечаю. Молча отодвигаю
В последующие приходы она ничего не спрашивает. Только раз тихо произносит:
— Все наладится, Северин. Помни, что в твоей крови серебро.
Но в ее словах я остро ощущаю затаенную усмешку, обернутую в равнодушие.
Сидя на кровати, бесцельно смотрю на противоположную стену и вновь задаюсь неразрешимым для себя вопросом.
Почему папа на ней женился?
Почему после смерти мамы он взял в жены ее дальнюю родственницу?
Ну и что, что она отдалённо напоминает маму. Какими-то общими чертами они с ней похожи, да. Но ведь это лишь внешнее сходство, не более того. Мама была другой. Намного лучше. Совершеннее. Во всем.
*
Стоя перед зеркалом, придирчиво изучаю свой наряд. Я выбрала закрытое черное платье с расклешенной юбкой и уложила волосы в аккуратный пучок.
Безуспешно убеждаю себя, что потеря пары килограмм при моем худощавом телосложении не так сильно бросается в глаза. Девушка из отражения криво усмехается в ответ.
Темные круги под глазами тщательно спрятаны под слоями консилера. Первый раз в жизни я использовала розовые румяна, чтобы хоть как-то приглушить бледность лица. Вроде бы у меня получилось. Или это снова самовнушение?
Сегодня должны начаться съёмки дипломной работы Андрея. Еще недавно я с замиранием сердца ждала этого дня. Волновалась, подолгу репетировала и не верила, что главная роль моя. Одна только эта мысль порождала в теле волны бесконтрольной радости.
А сейчас — пустота. Сквозняк. И река печали, в которой запросто можно упасть на самое дно.
Нет никакого желания куда-то идти. Тем более нет желания идти туда. Как мне себя вести? Смогу ли я остаться спокойной и не выдать всю ту горечь, которая засела на сердце?
Несколько раз я предпринимала попытки написать кому-нибудь из группы, что вряд ли приеду. Находила тысячи причин вежливо снять с себя награду, превратившуюся в тяжкое бремя. Пальцы быстро печатали сообщение, а потом так же быстро его стирали. Раз за разом. Снова и снова. Но так и не решились нажать на заветную кнопку «отправить».
От папы я часто слышала, что нельзя смешивать работу и личную жизнь. Он говорит, что это в высшей степени не профессионально.
Получается, если я откажусь от проекта — поступлю плохо. К тому же подведу остальную команду.
Да, всем известно, что на роль меня утвердил сам Андрей. Но я не имею права вымещать свою злость таким некрасивым образом. Не могу подставлять под удар других, никак не связанных с нашими с ним отношениями, людей.
— Ты сегодня куда-то едешь? — удивлено замечает папа за завтраком.