Измена. Вторая семья мужа
Шрифт:
Страх заставлял его играть. Он так запутался во всем, что порой стирались грани реальности. Он стал жить на две семьи.
Ко всему можно привыкнуть. И он привык. Он научился существовать с этой женщиной, спать. Он расположил ее к себе. Она ему доверяла. И это давало иллюзию защиты жены.
Измена затягивает. В какой-то момент он привык к положению вещей, убедил себя, что иного выхода просто нет.
Когда Алена сообщила о своей беременности, Рома удивился. Ведь они предохранялись. Но нет, он не расстроился. Если ребенок зачат, то это его ответственность,
Лера была беременна их долгожданным малышом. Ситуация была дикой, но Рома так погряз во лжи, что не считал, еще одного ребенка чем-то плохим. Он подарит жизнь крохе.
Он полюбил малыша в животе у Алены. Когда узнал, что это сын, уже представлял, что сможет дать мальчику, как будет проводить с ним время. Это смягчило его отношение и к Алене, он с ней стал еще более заботлив. Она ведь будущая мать. Живот Алены округлялся, и он любил с ним говорить, нашептывать ему приятные слова.
А дома он был максимально заботлив с женой, хотел таким образом компенсировать свою неверность. Он окружал Леру своей любовью, и в эти моменты, никого не было роднее и важнее.
Рома запутался в своих двух беременных женщинах. Лера всегда была в приоритете, она его свет. Но и ребенок Алены многое изменил. Для Ромы дети — главное в жизни. Он всегда хотел им дать все самое лучшее, он слишком хорошо помнил свое детство.
Когда Лера должна была поехать в роддом, Алена взбунтовалась. Кричала, что все ей расскажет, и он не имеет права, оставлять ее одну. И Рома прибегнул к единственному способу успокоение Алены — ласке. Он пошел на ее поводу. В очередной раз предал Леру.
То, что она их застала — ожидаемый итог. И дальше Рома уже плохо соображал, что делал. Осознание навалилось на него огромной вонючей кучей.
Лера его никогда не простит. И она сейчас еще в большей опасности. А она его даже не хочет слушать.
В воспоминаниях Рома провел всю ночь. Утром с тяжелой головой едет на работу.
Известие, что ребенок может быть Максима, его печалит, хоть он и не подает виду. Он уже любит этого малыша, он ощущает с ним связь. Так же как страдает по Аришке, с которой не может даже увидиться. Его разрывает от противоречивых эмоций.
Открывает двери своего кабинета.
Он продолжает работать у Максима. Хоть они практически перестали общаться. Механически ходит на работу. Зачем? Чтобы хоть как-то отвлечься, и окончательно не сойти с ума.
А тут застывает как вкопанный.
Алена и его мать сидят и распивают кофе.
— А вот и сынок пожаловал, — выдает довольным голосом Лариса
— Привет, Ром, — Алена посылает ему воздушный поцелуй.
— У нас для тебя хорошая новость. Мы решили, что у нас нет причин для ссор.
— Пора нам объединить усилия, — мурлычет Алена, поглаживая свой большой живот.
Глава 60
Лера
— Оу! Ангел! Валерия, вы прятали от меня крылья! — шутливо заглядывает мне за спину Николай.
Не могу
— На ангела явно не тяну, — говорю смущенно.
Взгляд Артема прожигает насквозь. Глаза кажутся холодными, синими, но в них ощущается огонь.
— Коль, эта она спасла моих пацанов в той аварии, — поясняет другу. Подходит ко мне, берет мою руку и целует. — Валерия, я все слышал, — его слова проходятся электрическими разрядами по моей коже.
— Что слышали? — спрашиваю, а сама не могу понять, что со мной происходит. Дышать трудно, и в то же время мне легко.
Мои тревоги, проблемы, их груз все меньше и меньше давит. Вчера Николай помог, сегодня встреча с Артемом.
— В больнице. Это ваш голос не дал мне уйти. Вы такая хрупкая, а с какой невероятной силой меня держали, — он внимательно меня рассматривает. Настолько пристально, что невольно краснею.
Хоть в принципе делаю то же самое, окидываю взглядом Артема. Отмечаю на брови два шрама, седина серебрится в темных волосах, она его ничуть не портит, наоборот, придает некий шарм. Он гладко выбрит, ближе к уху виднеется еще один шрам, нижняя губа немного больше верхней, широкий нос. Его нельзя назвать красавцем, но от него исходит чисто мужская энергетика…
Нет, не только. Еще у меня странное ощущение, что я знаю этого человека очень давно. А ведь мы ни разу не общались. И объединяют нас трагические воспоминания.
— Оу! Наслышан, Валерия, — Николай Владимирович ходит по кабинету, глаз с нас не сводит. — Артем мне про таинственный голос все уши в свое время прожужжал. Это уже потом он выяснил, что вы к нему наведывались, и с детьми общались.
— Это меньшее, что я могла сделать в той ситуации. Вы не могли тогда погибнуть, — отвечаю, вновь вспоминая свои ощущения тех лет. — И я ощущала свою вину перед вами, сестрой…
— Глупости, Валерия! — усаживает меня на диван, который стоит у стены, присаживается рядом. — Вы спасли моих сыновей! И я у вас в неоплатном долгу! И Коль, — обращается к другу, — С меня причитается за Валерию, проси, что хошь!
— Да, ладно. Женщина в беде, тут невозможно пройти мимо. Особенно мимо вас, Валерия, — Николай Владимирович весело мне подмигивает.
Понимаю, что зная мою историю, он в большей степени мне льстит, пытается приободрить, но все равно приятно.
— Вы мне льстите, Николай Владимирович, — улыбаюсь. Перевожу взгляд на Артема, — Как Ваня и Сеня?
— Ваня боксом занимается, Сенька в науку ударился. Пацаны хорошие выросли, — достает из кармана телефон и показывает мне фото.
С интересом разглядываю. Помню испуганных мальчишек, а сейчас на меня смотрят уверенные парни. Ваня мускулистый подтянутый, Сеня в очках с пытливым взглядом.
— Красавцы. Очень приятно увидеть их такими спустя годы… — запинаюсь. Ведь парни без матери выросли.
— Я тогда долго провалялся. Думали, не выкарабкаюсь. Сестра помогала. Но без матери им тяжко пришлось, но парни у меня сильные, — говори о них с гордостью, четко считывая мои невысказанные фразы.