Измена. Выбираю любовь
Шрифт:
— Что?
— Юрист, говорю, вам нужен и очень хороший.
Двери закрылись, а я посмотрела в лицо этого хмурого полицейского и не нашлась что ответить. Есть у меня на примете один юрист, вот только произошедшее со мной ни его ли рук дело? Может, если бы он не раскрывал свой рот, не угрожал Андрею, всё могло быть иначе. Или не могло?
В любом случае, чтобы позвонить Володе или любому другому юристу мне нужен был телефон, а его-то у меня и не было.
Спустившись на лифте, мы попали в холл, и первым кого я увидела, был Алексей. Тот самый новенький консьерж, который
Проходя мимо консьержа, не вытерпев и не ожидая от себя подобной наглости, вырвалась из рук полицейского и схватила телефон у Алексея. Приложила к уху и услышала голос своего мужа.
— …ты понял меня?
— Послушай меня, сволочь, я найму такого адвоката, который раздавит тебя как таракана.
— Опять ты! Истеричка! Всё никак не угомонишься?
— Верни мне сына!
– Крикнула я в трубку, отбиваясь от молодого консьержа, который пытался вырвать телефон из моих рук.
— Кажется, ты до конца, не понимаешь всей серьёзности ситуации. ТЫ забрала нашего сына из дома и увезла в неизвестном направлении. Я не знаю, под каким мостом ты ночевала и каким опасностям могла подвергнуть Макса? А ещё, как я понял, пропустила приём у педиатра, а согласно семейного кодекса, родитель должен заботиться о жизни и здоровье своего ребёнка. Попроси, в общем, своего никудышного юристика прочитать тебе законы, там можно найти много чего интересного. Всё, аривидерчи дорогая, увидимся в суде.
— Андрей, нет! Пожалуйста. Ты же знаешь, почему я не посетила в тот день педиатра и ночевала я не под мостом.
— Ничего не знаю. Теперь, прежде чем дотронуться до моего сына, тебе придётся принести справку, что ты здорова.
— Скотина!
– Крикнула я, но муж уже повесил трубку.
– Чтоб ты сдох!
Посмотрела на экран и попыталась сжать телефон, так же как и муж некоторое время назад. Но у меня ничего не вышло. Я замахнулась, чтобы кинуть его об кафель, но телефон у меня отняли, выругались и через несколько минут выставили из элитного дома, в котором я жила последние пару лет.
Выставили, как какую-то преступницу без возможности бороться за своего сына. От этого было обиднее всего и я, в очередной раз поняла, что в этой жизни, те, у кого есть деньги, на самом деле, и правят этим миром. Пускай, сейчас правда была на моей стороне, но я могла засунуть её в одно не очень чистое место и подтереться своими же гражданскими правами.
Стоя у дома, я смотрела на окна моей бывшей квартиры и не могла поверить в то, что со мной произошло. Это было похоже на какой-то нескончаемый кошмар, в котором я проваливалась всё глубже и глубже и никак не могла проснуться. Слёзы снова потекли, и я опять раскисла.
— Надя, соберись уже!
– Сказала я сквозь боль, пронзающую каждую частицу моего тела.
– Если ты не будешь бороться за сына, Максюша никогда не узнает своей настоящей матери. Через некоторое время он меня совсем забудет.
Сжала кулаки, почувствовав боль в ладонях от сломанных ногтей,
Открыла дверь и увидела детское кресло, а рядом с ним, в ногах, маленького динозаврика. Любимую игрушку Максюши.
— Он же будет плакать без неё. Надо обязательно вернуть.
– Посадила динозавра в кресло и пристегнула.
– Береги это место, малыш. Скоро вернётся его хозяин и оно должно быть готово принять его в свои объятия.
Глава 18. Это все стресс!
Сидя в машине, я долго не могла пошевелиться. Казалось, я даже не дышала и сердце моё не билось, потому что я не слышала его. Положив голову на спинку кресла, вглядывалась в окна квартиры Андрея и надеялась увидеть моего малыша.
Постояв какое-то время, поняла, что это не выход, сидеть и ждать. Нужно действовать. И действовать решительно.
Завела двигатель и вырулила со двора. Мне нужно было попасть в свой отель и как можно скорее. Именно туда должен был приехать Володя и пропустить его приезд, я просто не имела права.
Поэтому до гостиницы я буквально летела. Выключив на время все эмоции, я тупо жала на газ и почти не смотрела на скорость. Стрелка на спидометре стояла, как приклеенная на отметке девяносто и не опускалась даже на поворотах.
Плевать.
Неважно.
Гори оно всё белым пламенем.
Вместе с Бугровым и его рыжей подстилкой.
Слёз не было, только злость и ярость. Мне хотелось убивать, крошить, мстить!
Я никого никогда так сильно НЕ ненавидела. Просто считала это непродуктивной эмоцией, которая сжирала положительные чувства, заставляя себя чувствовать последним дерьмом.
Много прочитав об этом, я старалась придерживаться лишь позитивной ауры, делать людям добро и думать только о хорошем.
— Да чтоб у него всё высохло и отвалилось.
– Зашипела я, но легче почему-то не стало.
– Слишком мелко плаваете, Надежда. Давай ещё разок.
Открыла окно и прокричала на всю улицу.
— Гудрон жёванный! Подмышка потного индейца! Чтоб тебе икалось до посинения!
Посмотрела на себя в зеркало заднего вида и увидела в глазах столько ненависти, что стало страшно. Она плескалась и разливалась из берегов.
После того как я вспомнила все те ругательства, которые знала в своей сумасшедшей молодости, мне стало полегче.
Повернув на нужном мне перекрёстке, сильно газанула и не заметила, как по зебре переходит девушка с коляской.
– О нет!
– Закричала я и зажмурилась.
Глава 18.1. Грудное молоко.
Сердце мгновенно ушло в пятки, я резко нажала на педаль тормоза, и меня отбросило на руль. Ударившись грудью, я завыла.
Кажется, никто не пострадал, кроме меня. Но это не точно.
— Ой, мамочки. Больно.
– Потёрла ладонью стукнувшее место, сморщилась от тупой боли и поняла, что там будет синяк. Рука намокла, и я вдруг осознала, что теперь мне некуда будет девать молоко. Грудь набухла и представляла сейчас бомбу замедленного действия. Мне надо было срочно сцедиться.