Измена. Я не сломаюсь

Макова Марта

В отличие от Ильи, Костя ответил сразу после первого гудка.

— Костя, забери меня отсюда! — тихо проскулила я в трубку.

— Агата? Ты где? Говори громче, я тебя не слышу! — его голос был как свет маяка, как надежда на спасение от неминуемой смерти. Только не бросай трубку! Пожалуйста, не бросай меня здесь одну!

— Костя, я не могу говорить громче. Мне страшно! — шептала я в отчаянии, прикрыв телефон рукой. — Забери меня, пожалуйста!

— Агата, где ты? Что случилось? Я тебя не понимаю.

Испуг, что он просто бросит трубку, оказался сильнее страха быть услышанной с улицы.

— На заводе, — зарыдала

я в трубку — за мной какие-то мужики гнались.

— На заводе? В мастерской? Агата, что случилось и где Илья? — в голосе Кости недоумение сменилось нешуточной тревогой. — Кто за тобой гнался и где ты сейчас?

— Я не зна-а-ю, — подвывала я в трубку, — я спряталась, а где не знаю-ю.

Он замолчал на добрые полминуты, переваривая информацию.

— Костя, миленький, не бросай меня, пожалуйста! Я замёрзну, умру здесь, меня никогда не найдут! — в панике умоляла я его.

— Агата, успокойся. Конечно не брошу, я обязательно тебя найду. Включи геолокацию на телефоне и никуда не уходи. Ты сейчас на улице?

— Нет, в каком-то здании. Я спряталась. — напряжение стало немного отпускать. Он придёт за мной!

— Сиди на месте и жди меня. Наружу не выходи. Я уже еду!

По голосу было слышно, что Костя спешно идёт куда-то, может быть к машине. Он отключился, а на меня снова стали наступать темнота и холод.

Я не знала, сколько времени прошло, не понимала, как долго я здесь сижу, мне казалось что целую вечность. Где-то далеко, за множеством красных кирпичных стен мёртвых цехов, жил и шумел по предновогоднему суетливый, нарядный город. Светился праздничными гирляндами и иллюминациями. По улицам спешили люди, заходили в магазины за покупками, пили горячий ароматный кофе в кофейнях, смеялись и разговаривали. Я же, в одиночестве и полной темноте, боролась с пронизывающим до костей холодом и страхом. Отчаянно цеплялась за надежду на парня, который, почему-то недолюбливал меня. И был сейчас единственным, кто может мне помочь. Нужно только дождаться, дотерпеть. Ещё немного. Он приедет!

Тело давно стало непослушными, вялым. Уже не трясло от холода, я ничего не чувствовала. Наоборот, мне становилось всё теплее. Мир вокруг меня будто замедлялся, затихал. Я, уткнувшись лицом в колени, вяло думала, что всё же нужно было остаться в мастерской. Там всяко теплее и безопаснее, чем здесь. И хорошо, что в этом декабре совсем не выпало снега. По следам на нём меня бы сразу нашли преследователи.

Где-то вдали слышался шорох шин автомобиля, или мне это только казалось. Сквозь дрёму мне мерещился звук захлопнувшейся дверцы машины. Понимала, что возможно я замерзаю, на улице далеко за минус, к ночи мороз усиливается. Мне нужно встать и подвигаться, чтобы не уснуть и не пропустить появление Кости. Мысли апатично перетекали одна в другую, и я хотела просто покоя. Казалось, что я дома, на своём диване, под тёплым одеялом. Всё хорошо, всё закончилось.

Из морока меня выдернул голос Кости. Я не сразу поверила в то, что это наяву, но голос слышался всё ближе и в нём тревожным колоколом звучало беспокойство.

— Агата! Агата! Это Костя!

Я с трудом стряхнула дрёму и попыталась встать. Одеревеневшие тело отказывалось меня слушаться. Ноги не разгибались, и я упала на колени.

Всё ещё не до конца верила своему сознанию и слуху. Может, у меня начались галлюцинации?

— Агата! Ты где? Ответь мне! Агата-а-а!

Голос был всё ближе,

я уже слышала шаги на лестнице, слышала, как крошатся под подошвой обуви обломки кирпича и падая куда-то вниз разбиваются с глухим звуком.

— Агата! Ты здесь? Отзовись!

Его голос был самым прекрасным, что я когда-либо слышала в жизни. Самой красивой музыкой! Он возвращал меня к жизни. Цепляясь за железный шкаф, я с трудом встала на ноги. Миллион острых иголок впились в тело, затёкшее от неудобной позы, в которой сидела.

— Я здесь! — я хотела громко крикнуть, но голоса не было. Получилось только тихо просипеть. — Здесь!

По стенам и потолку коридора суматошно метался луч света фонарика.

— Здесь! — я опёрлась плечом о железный шкаф. Он издал раздражающий металлический скрип. На секунду луч света ослепил меня и тут же скользнул вниз.

— Агата. — облегчённо выдохнул Костя и быстро шагнул в мою сторону. Потянул меня за плечо и крепко прижал к себе. Я больно стукнулась лбом об какую-то металлическую бляшку на его куртке, вдохнула запах кожи и табака и разрыдалась. Облегчение накатило цунами, накрыло с головой. Задыхаясь от слёз, хватала ледяной воздух открытым ртом, и прижималась к твёрдой тёплой груди, боясь отпустить парня хоть на секунду.

— Всё хорошо, малышка, всё хорошо, — одной рукой Костя гладил меня по голове, второй крепко обнимал за плечи, — всё закончилось.

Он уткнулся губами в мой лоб тяжело дыша. Я чувствовала, как быстро и тревожно бьётся его сердце под моими ладонями. Костя чуть боднул меня, заставляя поднять лицо. Тёплыми, шероховатыми пальцами погладил мои щёки, стирая слезы.

— Я нашёл тебя, девочка моя. — выдохнул мне прямо в губы и поцеловал.

Глава 35

В машине было тепло, даже жарко, Костя включил обогрев в салоне на полную мощность. Сковавший меня холод отступал. Я снова чувствовала, как разгоняется кровь в моём теле, пульсирует, согревает. Губы после поцелуя горели огнём. Так и хотелось потрогать пальцами и убедиться, что они действительно горячие.

— Почему ты не позвонила мне сразу? Зачем пошла одна через завод ночью? — голос у Кости был немного усталый.

Наверное, его тоже отпустило напряжение. Он действительно испугался за меня. Я слышала, как тревожно билось его сердце, когда прижималась к Косте в темноте каморки.

Я почувствовала себя в полной безопасности, только когда мы выехали на улицы города. Среди потоков сверкающих фарами машин, перемигивающихся друг с другом светофоров, спешащих перейти дорогу пешеходов. Словно вынырнула в реальность после тяжёлого кошмарного сна.

— Потому что ты смотришь на меня волком? Я не понимаю тебя Костя. Ты, то улыбаешься мне, то не разговариваешь неделями. Злишься на что-то. Мне кажется, что я тебя раздражаю.

Чертовски устала бороться с загадками и недомолвками. Он, то рычит на меня, то целует.

Я всё-таки не удержалась и потрогала пальцами свои губы. Поцелуй был очень чувственный и нежный. Он как-то мгновенно остановил истерику. От неожиданности я забыла как дышать. Наверное, Костя специально это сделал, чтобы переключить мои эмоции, и у него прекрасно получилось. Но ни о какой симпатии с его стороны не шло и речи. Мне это только показалось, потому что сейчас, после моих слов Костя снова как-то напрягся, сжал губы в тонкую линию и хмуро посмотрел на меня.