Измена. За что ты так со мной
Шрифт:
Когда остаюсь одна, вспоминаю слова Суворова насчет животных. Хотя этих двоих даже животными назвать язык не повернется. У животных и то благородства побольше.
А Кристина и Тимофей — просто твари.
Достаю из шкафа спортивные сумки и принимаюсь собирать одежду.
Тороплюсь, складываю только новую, а застиранное старье оставлю Кристине. Пускай донашивает. Тимофея же за мной она не постеснялась донашивать…
В глубине шкафа натыкаюсь на две подарочные коробки, которые Тим
И меня в этот момент охватывает злость. Его любимая Кристиночка метит на роль жены, а раз так пусть довольствуется горшками, как образцовая супруга! Меняю наклейки на коробках. Ту коробку, где был комплект нижнего белья, выкину на улице в мусорный бак.
Собираю косметику и выборочно обувь.
Когда сумки забиты до отказа, беру пакеты. Складываю в них некоторую посуду, утюг, электрический чайник. Конечно, они тоже были купленные на деньги Демидова, но считаю, что хотя бы это я заслужила забрать.
В студии меня ждет пустой холодильник, а денег, оставшихся от аванса, маловато. Этот месяц мне нужно сильно экономить, поэтому забираю и часть продуктов.
Открываю морозилку и достаю два куска мяса. Большой отправляю в пакет, а обрезок поменьше держу в руках и не могу справиться с навязчивой мыслью, возникшей у меня в голове. Это мне несвойственно, я вообще не понимаю, как могу думать о таком… Но перебороть эту идею у меня не получается — слишком сильно оскорбил меня Тимофей, изменив с проходимкой. И очень нагло вела себя Кристина.
Я отправляю мясо размораживаться в микроволновку. Когда кусок становится мягким и поддается ножу, разрезаю его на несколько кубиков.
Взяв их, хожу по квартире и раскладываю кусочки за батареи и в другие труднодоступные места. Предателям так хотелось поскорее свить уютное гнездышко на пепелище моей сожженной души?
Не стану мешать. Пусть живут как им вздумается. Но когда мясо начнет гнить, здесь появится такая вонь, что замучаются проветривать. Я как представлю — саму тошнит.
Сумок набирается много.
Постепенно волоку их к лифту, а потом на первый этаж. Бросаю в почтовый ящик ключи от квартиры.
Может быть, если я сегодня не встретилась с Кристиной, уходить из привычной квартиры мне было бы гораздо больнее. Я бы убивалась от воспоминаний о днях, когда у нас с Тимом было все хорошо. Ревела бы и корила судьбу…
Но сейчас я зла на мужа. Я ухожу из его жизни навсегда, а Тим отсиживается в баре.
Интересно, он хоть до конца осознает, что происходит прямо сейчас?
Я вызываю такси и договариваюсь с водителем, чтобы он за дополнительную плату помог перетащить сумки от лифта в машину, а потом и до студии.
Признаться, сделать это было нелегко — я не привыкла просить о чем-то незнакомых людей. Да что там незнакомых! Даже приятелей не хотела просить. Я всегда готова прийти на помощь любому, а когда сама нуждаюсь — не могу. Не знаю почему. Я пыталась, но каждый раз в последний момент все во мне сжимается и протестует.
А теперь вот жизнь заставила…
Поблагодарив таксиста и расплатившись с ним, запираю дверь студии. Передо мной большая гора сумок и полная неуверенность в завтрашнем дне.
Время близится к полуночи, я жутко вымоталась. Решаю разобрать только часть вещей — самое необходимое. Достаю белье, чтобы застелить диван, подушку и одеяло. Некоторые гигиенические принадлежности.
Еще через час валюсь на диван. Он неудобный и твердый, в отличие от кровати с ортопедическим матрасом, на которой я спала с мужем.
Я выбилась из сил, но долго не могу уснуть, вглядываясь в темноту и прислушиваясь к звукам в новом жилище. Здесь даже пахнет иначе. Завтра у меня официальный выходной, но выспаться не удается.
Рано утром пробуждаюсь от звонка. Открыв глаза, с непривычки даже теряюсь, не понимая, где нахожусь, но потом вспоминаю. Беру телефон. Тимофей что-то от меня хочет…
— Что? — вместо приветствия отвечаю ему.
— Катюш, — впервые за все время после измены он обращается ко мне так, — я бы хотел забрать ключи. Можно к тебе подъехать? И еще я бы хотел с тобой поговорить…
Куда пропала его спесь? Фразу «твое здесь только то, что у тебя под ногтями» после стольких лет брака я запомню на всю жизнь.
— Семь утра, Демидов, какие могу быть разговоры? — вздыхаю я.
— Так ты ведь жаворонок, Катюш. Всегда рано просыпалась… можно, пожалуйста, я все-таки подъеду? Мне так плохо, Кать. Скажи адрес…
Конечно, я просыпалась, когда дома сидела, а теперь на работе вкалываю и переездом занимаюсь.
— А где ты был, когда я вчера из дома уходила, Тимофей?
— Кать, прости. В квартире же Крис была. Я не хотел ее видеть. Я вообще не был дома с вечера.
— Значит, твои ключи у нее, и ты не можешь войти?
Тимофей медлит.
— Ключи — лишь повод, Катюш. Я просто хочу тебя увидеть и поговорить. Прошу, скажи, куда мне приехать.
— Да ни за что! — не выдерживаю я, повышая голос. — Я ушла от тебя, и этого не исправить. Ты сам довел нашу семью до такого ужаса! А ключи в почтовом ящике, Тим. Забудь меня и прекрати портить мои нервы! — И я сбрасываю звонок.
Больше всего на свете сейчас я не хочу, чтобы муж знал мой новый адрес. Я как представлю, что Тимофей может появиться на пороге, так всю трясти начинает. Следом мне прилетает сообщение от Демидова: