Измена. Закрывая гештальты
Шрифт:
Но здесь уж как пойдет.
Возвращаемся домой в тишине и, едва зайдя в квартиру, дочь тут же скрывается в спальне.
— Мам, а чего стряслось? — изумляется Костя.
Прислонившись к косяку входной двери, сбросив мокрую куртку и кроссовки, тяжело вздыхаю:
— У твоей сестры появились тайны. Ты знал про Арсения?
Смотрю на сына внимательно, но он не волнуется и взгляд не отводит:
— Кого?
— Есть некто Арсений, учится или преподает в Университете, куда желает поступить Лера. Отношения у них в
— Фу, мам, избавь от подробностей… — ребенок демонстративно морщится и машет рукой.
— Ладно, пойду сушиться, — ухожу в ванную комнату и даже решаю поваляться в горячей ароматной пене.
Может, хоть чуть-чуть отпустят впечатления прошедшего вечера?
Из такого с трудом достигнутого умиротворения меня выдергивает звонок бывшего супруга:
— Какого черта, Арина! Как ты могла?
Могла я, наверное, много, но знать бы — к чему конкретно эти претензии?
— Роман Николаевич, сбавил тон. Что тебе опять не так, и при чем тут я? О детях, я полагаю, тебе ничего не интересно узнать? Что-то я не припомню, чтобы ты им звонил на этой неделе.
— Прекрати эти свои манипуляции! Как ты посмела так унизить Олю?
Ой-ой-ой.
Какая прелесть.
Я, правда, не знаю как, но я смогла, правда?
— Конкретизируй.
Долгое злое сопение и внезапное:
— Еще скажи, что этот позор не твоих рук дело.
— Какой еще дополнительный позор, Рома?
Бывший долго матерится в сторону, но потом берет себя в руки:
— По городу на билбордах в нашем районе, у моей работы, у нашего дома, около нашей старой квартиры висит плакат с Олиной фотографией. Мы с ней гуляли в центре, у Исаакия. Поперек фото крупно написано: «Уведу мужика из семьи. Быстро. Дорого. С гарантией» и Олин телефон! Арина, это подло.
Правда? Это подло?
А то, что она сделала — нормально, в порядке вещей, да?
Я ржу.
Про себя.
А потом и наружу, потому что Рому продолжает нести:
— Это что за тупые плебейские шутки? Это же все видят, и мне уже звонил учредитель, наши знакомые и родители, и твои тоже. Это же ужас.
Хохочу я долго и с удовольствием.
— Вот это новость. Ты меня сильно удивил. Я уехала, оставила вас в прошлом и никаких специальных акций возмездия не планировала.
— А что же это тогда? Оно само, да? — бывший негодует и злится.
Вот плевать мне сейчас на его состояние.
Мне неожиданно хорошо.
Давно так не было.
Словно на одну дыру в душе заплатку прилепили. Дыра-то по-прежнему есть, но тепло и радость уже чуть задерживаются внутри.
— Возможно, это тебе немножко от Вселенной прилетело, а? Ты как бы не прав в нашей ситуации был и есть. Поэтому вот тебе немного дискомфорта.
— Стерва ты, Арина, и всегда ей была. Как я столько терпел-то? Злобная, холодная, мстительная сучка, — сегодня Роман
Неприятно. Обидно. Досадно.
Но ладно:
— Пусть так, но мы с тобой в разводе. Все. Прощай.
Кладу трубку и выбираюсь из остывшей воды в ванне.
Моюсь и думаю, что, несмотря на злые Ромкины слова, мне приятно. Наш «Клуб Первых Жен» без спроса, самостоятельно, вот так замысловато обо мне позаботился. Заступился.
Никогда такого не было… никогда.
Даже в детстве. Я всегда была одна. Сама по себе.
И тогда, в то страшное лето перед десятым классом, особенно.
Глава 32
По волнам моей памяти… в Верону
'Две равно уважаемых семьи
В Вероне, где встречают нас событья,
Ведут междоусобные бои
И не хотят унять кровопролитья.
Друг друга любят дети главарей,
Но им судьба подстраивает козни,
И гибель их у гробовых дверей
Кладет конец непримиримой розни…'
У. Шекспир (пер. Б. Пастернака) «Ромео и Джульетта»
Выбравшись на кухню, понимаю, что еще и Рома в копилку сегодняшних потрясений — перебор. После всего этого мне определенно нужен перерыв.
Зову Тигру Второго и вместе с ним и пол-литровой чашкой чая с бергамотом выбираюсь на балкон.
Пытаюсь переварить сегодняшний насыщенный событиями вечер. А он никак не желает укладываться и все перекатывается в желудке противным ледяным колючим комом.
И я сижу, гляжу в окно на город.
На дождь.
И не хотела бы думать, а «по волнам моей памяти» все равно несет.
В детстве я часто бывала в Новгороде, хоть и проездом. И город этот любила. Был он у меня связан сплошь с прекрасными и тёплыми воспоминаниями.
Дело в том, что мать моя, Алена Ивановна, умудрилась появиться на свет в городке Валдай, это вот прямо рядом с Великим Новгородом. Отец же был из соседних практически Боровичей. Здесь это считалось — поблизости.
Так что каникулы мы с Андреем чаще всего проводили у бабушек на малой родине родителей. Первую половину лета я тусила у бабы Нины — матушкиной матери, а вторую сменяла Андрея в Боровичах у бабы Жени — достопочтенной родительницы нашего отца.
Двоих нас зараз ни одна из бабушек не тянула, поэтому каникулы у нас проходили в две смены.
Дедов мы с братом почти не застали. Оба с небольшой разницей во времени покинули этот мир, когда я еще в школу пойти не успела. А вот оставшиеся бабушки всегда были нам неизменно рады.