Измена. Жестокий брак
Шрифт:
– Сказали, чтобы ты легла на спину и не вставала! – кивает, закончив разговор. – Дай Бог, чтобы это было не сотрясение мозга.
ГЛАВА 4. Больница
Но это было именно сотрясение мозга.
– Повезло, что Руслан оказался рядом и помог вам, – произносит врач скорой помощи, когда прихожу в себя.
В гостиной пахнет нашатырным спиртом: я ненадолго потеряла сознание. К приезду бригады лежу плашмя на диване. Под головой и плечами мягкие подушки. Как объяснил Руслан, обязательно, чтобы «раненая» часть туловища располагалась выше, чем нижняя. На лице, шее и руке ни единого пятна крови. Рус всё вытер сам влажным полотенцем.
– Как не помочь?! Пропала бы без меня принцесса! Разве мог пройти мимо такой шикарной красавицы?! – подмигивает мужчина, а у меня внутри странное ощущение, кажется, что матрица дает сбой.
То ли я неправильно расшифровываю смысл его слов, то ли Рус для каждого человека играет новую, уникальную роль. Во-первых, буквально десять минут назад он «шкварчал» и «дымился», рассуждая о моей зомби-прелести, а сейчас при врачах вдруг разглядел настоящую красоту. Во-вторых, что ему стоило вызвать скорую ещё возле кафе-бара?! В итоге я провела без помощи докторов несколько часов.
– Забираем вашу красавицу в нейрохирургическое отделение, в Боткинскую повезем, – сквозь шум в голове слышу, что врач объясняет Руслану.
– С ней поехать можно? – спрашивает он и сразу же решает за всех: – Одну её не брошу, поеду с вами!
Я с любопытством перевожу на Руса взгляд. Неужели ему не все равно, как я доберусь и что со мной будет?!
– Вы не беспокойтесь, девушка в надежных руках. В вашем участии больше нет необходимости, – вежливо, но настойчиво встревает второй сотрудник бригады. – Лучше сообщите о случившемся её родным.
Врач переводит взгляд на меня:
– Телефоны вы, конечно, никакие не вспомните, Карина. Кто-то из ваших родных есть в социальных сетях, чтобы Руслан мог с ними связаться?
– У меня только папа, – тяжело выдыхаю, снова накатывает невыносимая тошнота. – Его в соцсетях нет. Старенький для такого.
Отцу уже шестьдесят семь. Маму я никогда не видела, она умерла при родах. Папа после этого больше не женился, даже других барышень никогда в дом не приводил. Как объяснял, чтобы не задеть и не расстроить меня. Я была поздним, выстраданным ребёнком. Единственным его ребёнком.
– Одногруппники? Друзья? Коллеги? – продолжает врач.
– Подруга! Алиска Кулакова! – по-детски дергаю Руслана за рукав пуловера и тяну его на себя.
Это заставляет мужчину подойти ближе. Он встаёт вплотную к дивану, на котором лежу. Как стена отгораживает от врачей, словно они пришли не спасти, а навредить.
– Найду её, будь уверена, – неожиданно Руслан приобнимает мою ладонь теплой рукой.
По коже пробегает стайка колких мурашек. Смотрю на него снизу вверх. Сейчас Рус напоминает мне папу. Он кажется большим и сильным, когда я чувствую себя маленькой и беззащитной.
– У нее в ВК на аватарке рыжая кудрявая ведьма в черном плаще с капюшоном! – быстро продолжаю, захлебываясь словами. – Именно Алиска, не Алиса! Одна такая в ВК, сразу найдешь! Напиши ей, пожалуйста. У Алисы есть телефон папы…
– Хорошо, – обрывает врач, отстранив Руслана, и кивает коллеге: – Спустись за носилками!
Моя ладонь выскальзывает из руки Руса и безжизненно падает, почти достав до пола.
***
На две недели я полностью выпадаю из привычной активной жизни. Никаких звонков и переговоров с клиентами, никаких расчетов бюджета праздников в экселевских табличках, даже никаких конспектов! Я учусь на заочном по специальности «Реклама и связи с общественностью». Первый курс, второй семестр: экзамены на носу! Придется переносить и бегать за преподами.
Сейчас нужно строго соблюдать постельный режим. Ни ноутбука, ни телефона, ни музыки! Домой меня не отпускают, лежу и страдаю от тоски в больничной палате без телевизора.
– Тук-тук! Есть кто живой? – узнаю звенящий девчачий голосок.
– Али-иска-а-а! – хочется радостно вскочить и стиснуть лучшую подружку в объятиях.
Её голос звенит, как связка колокольчиков. Дверь открывается нараспашку, и в палату врывается рыжее, бушующее чудо в чёрном безразмерном балахоне. Алиска – адептка всех новых веяний одновременно: и бодипозитива, и нейрографики, и ведической астрологии, и регрессии в прошлые жизни. На тренинге по последним девушку заверили, что прежде она была ведьмой, а потом её сожгли на костре. Это сильно повлияло на стиль одежды Алиски и даже на цвет волос. Подружка красилась в насыщенный огненно-красный, чтобы соответствовать образу. И завидовала моему натуральному рыжеватому оттенку – золотисто-ореховому.
– Пс-сс! – подружка по-шпионски шипит, оглядывает мою палату, плотно захлопывает дверь, после чего зачем-то приоткрывает окно. – Ф-ф-ф! Сколько негатива на тебе! Фу-фу-фу!
Алиса размахивает длинными рукавами черного бархатного платья и выглядит немного зловеще, но я, увидев её, впервые за последние три дня, наконец, улыбаюсь. Рада её приходу, как ребенок! С ней невозможно соскучиться!
– Вчера новолуние было, зажжём свечу на защиту, пусть почистит тебя! Только не бухти, что здесь нельзя жечь! Ведьмам, как я, все можно!
Я не удивляюсь. Это обычные разговоры моей шебутной подруженции.
Алиса снимает со спины аккуратненький рюкзачок, украшенный плюшевыми крыльями летучей мыши, и, покопавшись внутри, достает из него толстую чёрную свечу. Ставит на подоконник и зажигает, а затем под мой хохот скачет по комнате, размахивая руками, в диком шаманском танце. Что-то ворчит под нос. Не разобрать! Нам повезло, что палата одиночная.
Когда пространство вокруг наполняется горьковатым ароматом трав, от которого начинает слезиться в глазах, Алиска резко тормозит и присаживается на краешек кровати.
– Ты как, сестра?! – вздыхает она. – Только не ври! И что за Руслан?! А подожди, принесла тебе еще кое-чего! Для настроения!
Алиска загадочно подмигивает. Она постоянно перескакивает с темы на тему, это для нее в порядке вещей. «Электровеник» – как её охарактеризовал мой папа. Но не только за хаотичность мыслей и словесный винегрет. Прическа Алисы периодически напоминает веник один в один!
– Держи! Эликсир жизни! – хихикает подружка, вытаскивая из рюкзачка карманный термос.