Измена. Жизнь заново
Шрифт:
От неожиданности я чуть не икаю. Ловлю встревоженный взгляд свекрови. С чего бы это?
– Но…
– Какие картины придадут ему шарм, как думаете?
– Нужно сначала посмотреть на цвет стен, интерьер, – загораюсь я.
– Ой, – перебивает меня Алла Борисовна. – Неужели вы не можете найти нормального художника? Дина совсем не бизнесмен.
Она хватает Гвоздева за локоть и тащит его внутрь дома. Я остаюсь одна. Слезы наворачиваются на глаза, от обиды хочется плакать.
Черт!
Промокаю салфеткой веки, смотрю на разводы туши и бегу в спальню. Я, как та одинокая сосна на картине, гнусь под ветром, но не ломаюсь. В каждой семье свой жизненный уклад. Если я его приняла с самого начала, не мне и менять.
В гостиной слышу приглушенный женский смех, осматриваюсь, вижу полоску света под дверью кабинета Глеба.
Подхожу, теперь различаю в смехе шаловливые нотки, и раскатистый бас мужа вторит ему.
Неужели?
Холодом сквозит по ногам, невольно передергиваюсь. Сердце останавливается от шока. Резко распахиваю дверь: Глеб развалился на диване с бокалом в руке, а напротив него сидит в кресле Маргарита и что-то рассматривает на экране ноутбука.
Ничего криминального. Вот совсем!
Тогда почему так больно в груди, что хочется кричать?
– Дорогая, – тут же вскакивает муж. – Рита просила показать ей наши семейные фото.
– И ты, конечно, выбрал самые смешные?
– Помнишь, праздник красок, на который мы попали в Индии? Ты была такая милая! Смотри!
Глеб тащит меня к ноутбуку, Маргарита недовольно дергает углом рта, но отодвигается.
Я не узнаю сегодня мужа. И чего он так суетится? Неужели эта Рита так на него влияет?
О боги, как избавиться от подозрений, которые все множатся?
С трудом фокусирую взгляд: на экране наши фото с праздника. Мы оба перемазаны краской от головы до пят и корчим рожицы.
– Дина, вам очень идет этот образ, – яд так и каплет с языка Маргариты.
– Образ кого? Чумазой дурочки?
– Ну, это сказала не я.
– Глеб!
Я стискиваю кулаки так, что ногти впиваются глубоко в кожу.
– Девочки, не ссорьтесь! – Просит чересчур оживленный муж. – А где господин Гвоздев и Влад?
– Алла Борисовна развлекает одного, а Лялька другого.
– Непорядок!
Муж подхватывает нас с Маргаритой под руки и тащит из кабинета вон. Я цепляю взглядом какой-то снимок в углу экрана, что-то царапает меня, но мысль ускользает, так и не оформившись.
Гости уходят через час. Я убираю со стола и морщусь: живот опять тянет. Я устала от ноющей боли, от суеты, подозрений, хочу принять душ и лечь спать.
– Ты скоро?
Оборачиваюсь: Глеб стоит у кухонного острова и крутит в пальцах апельсин.
– Сейчас. Еще чуть-чуть.
– Дин, брось ты все это!
Муж забирает у меня губку, обнимает и тащит в спальню. – Хочешь, мы тебе помощницу наймем?
– Не начинай, – хмурюсь я. – Мы это уже проходили. Твоей маме никто не нравится.
Это было действительно так. Как только в доме появлялась помощница, Алла Борисовна находила сотню причин, чтобы к ней придраться. Горничные увольнялись, не успев даже начать работать в полную силу.
– Конечно! Зачем ей посторонние люди в доме, когда есть такая замечательная невестка, – смеется Глеб и ласкает мне шею. – У-у-у, как ты вкусно пахнешь!
Я отстраняюсь и бегу в душ, а когда возвращаюсь, застаю Глеба с телефоном в руках. Но он быстро прячет его под подушку.
– Милый, зачем ты притащил к нам эту…
Я сажусь на пуфик, беру в руки крем.
– Дин, не начинай. Мы с Риткой в одном дворе жили, в школу вместе ходили.
– Тискались по подъездам, – продолжаю я.
– И тискались. Что с того? Это же давно было. Ты тоже в юности с кем-нибудь тискалась.
– Нет, ты у меня был первый.
– Ек-макарек, Дин! – Глеб откидывает одеяло, хлопает по кровати рядом с собой. – Иди ко мне, лапуля.
Но я упрямо сижу перед туалетным столиком, намазываю крем на локти: еще не отошла от злости, переполнявшей меня весь вечер.
– А сейчас старые чувства вернулись?
– Спятила? Никогда не думал, что ты у меня такая ревнивая.
– Ты повода не давал.
– И сейчас не даю. Ритка – подруга детства. По старой памяти помог ей с работой. Все! И вообще, она была замужем, воспитывает дочь. Ровесницу нашей Ляльки.
– Была? – я поворачиваюсь к мужу. – Это ключевое слово.
– А ты у меня пила! Пилишь и пилишь!
Глеб легко вскакивает, хватает меня на руки и несет в постель.
– Глеб, давай не сегодня.
– Устала, зайка?
Сильные руки притягивают меня к груди.
– Угу. Смертельно. Ноги просто гудят.
– Ты у меня замечательная хозяйка!
Губы мужа касаются шеи, потом мочи уха. Жаром охватывает кожу, но желание еще спит. И все же мужу удается меня завести. Сегодня он нежный и ласковый, хотя обычно резкий и нетерпеливый. И я уступаю его напору.
Утомленный ласками, он засыпает, а я еще немного лежу, прислушиваюсь к тишине дома. Моего дома.
И вдруг мелькает воспоминание.
Фото. Кто же на нем? И почему в ноутбуке Глеба?
«Потом рассмотрю», – решаю я и погружаюсь в сон, еще не зная, что завтрашний день разделит мою жизнь на «до» и «после».
Живот тянет весь день.
Боль то утихает после приема спазмолитиков и обезболивающих, то разгорается снова. Наконец решаюсь позвонить подруге.
– Сим, что делать?
– Как что? – орет в трубку та. – Собирайся и ко мне в клинику. Немедленно! Какого черта ты терпишь? Звони Глебу!