Измена.Любовь
Шрифт:
Таращась в темноту своей спальни, я размышляла о вопросе, который задала Маша: почему я так быстро оказалась с Платоном? Немыслимо быстро для меня.
Гриша…
Ведь любила его когда-то, очень сильно. Думала лишь о нем, дышала только им. Ловила его взгляд и умирала от счастья, когда его глаза останавливались на мне.
Я же чуть не сдохла, увидев его с Дианой. Тогда мне казалось, что никогда не оправлюсь от этого двойного предательства самых близких людей. Особенно, когда услышала признание, что моя
Потом он, конечно, уверял меня, что пошутил, но… я уже точно знала, что все правда…
Лежа без сна прошедшей ночью, я думала о том, почему вернувшись в Москву напрочь забыла о том, как рыдала ночами в подушку в промозглом, почти неотапливаемом общежитии Лондонской ассоциации помощи женщинам, попавшим в трудную жизненную ситуацию, где жила все то время, пока шел развод.
Забыла, как думала, что моя жизнь кончена, а сердце умерло вместе с крахом любви. И была уверена, что буду ненавидеть и продолжать любить Гришу всю оставшуюся жизнь.
Но стоило мне плюхнуться в кресло летящего в Москву самолета, как кто-то словно очистил мою память. Махнул волшебным ластиком, и бывший муж исчез с ее листа. И не вызвал у меня абсолютно никаких чувств, кроме раздражения и досады, когда снова появился на моем горизонте…
В дверь позвонили. На секунду я замерла в глупой надежде, что это Платон. Затем отругала себя и распахнула дверь.
— Доброе утро, Павла Сергеевна. Я за вами, — на лестничной площадке широко улыбался невысокий паренек, обычно возивший на служебной машине главного бухгалтера компании.
— Доброе, Андрей, — попыталась улыбнуться в ответ, тщательно скрывая свое разочарование. — Почему вы? Как же Жанна Аркадьевна без вас до работы доберется?
— А она в отпуске со вчера. Так что я утром и вечером вас буду возить, а днем девчонок с бухгалтерии. Им же вечно надо то в налоговую, то в пенсионный, то еще куда. Платон Александрович так распорядился, — бесхитростно поведал Андрей.
— Да я и сама добралась бы — тут идти-то двадцать минут, — пробормотала я, закрывая дверь в квартиру. — Зачем меня возить?
— Шеф так велел, а я выполняю, — пожал Андрей плечами. — У Платона Александровича ведь не забалуешь.
— Не забалуешь? — переспросила я, спускаясь вслед за словоохотливым пареньком по ступенькам.
— Ну да, он мужик суровый. Если распорядился — все кинулись выполнять, и никак иначе. Так его понять можно — фирма у нас немаленькая, народу работает ого-го сколько. Если начать со всеми сюсюкать, то и дело никто делать не будет. Мы же народ такой — только дай слабину, сразу на шею начальству сядем и работать перестанем. Да вы и сами, наверное, уже заметили, как он с людьми обращается, — добавил он, придерживая передо мной дверь подъезда.
— Как обращается? — я недоуменно наморщила лоб.
—
Я недоверчиво покрутила головой — так странно было слышать такой отзыв про Платона.
— Не, ну с женщинами он помягче немного, — после короткого раздумья сообщил Андрей. Открыл передо мной дверь не очень новой, но чистенькой и ухоженной Субару Форестер. Сел за руль и продолжил рассказывать про начальство:
— Шеф только дур ленивых жутко не любит. Этих сразу выгоняет. Да таких и на работу-то к нам не принимают — Ольга Константиновна их еще на уровне анкет отсеивает. Знает, что шеф ей потом мозги промоет за такого специалиста.
— Да? — я не на шутку заинтересовалась. — Ленивых дур не любит?
— Ага. Я же с шефом лет пять рядом провел — личным шофером был. Хорошо его изучил.
— А чего ушел из лички? — полюбопытствовала я.
— Да как женился, и дочки-близняшки родились, стало тяжело в любое время суток за руль садиться. Платон Александрович в положение вошел и прикрепил меня к бухгалтерии — там работа нормированная. Так-то он мужик понимающий.
— Понимающий… — повторила я, поднимаясь на офисном лифте на свой этаж и читая сообщение от Платона Александровича, секунду назад пришедшее на мой телефон.
— Здравствуйте, Павла Сергеевна, — чопорно поприветствовала меня Алина, уже сидевшая за своим рабочим столом в приемной.
Блузка на ней сегодня была нежно-розовая, с кокетливыми воланчиками у горла, прикрывающими шею почти до подбородка. Я даже успела подивиться такой скромности, пока Алиночка не встала из-за стола и я не увидела длину ее юбки…
Нет, так-то она молодец, знает золотое правило, что наряд должен открывать только что-то одно — или ноги, или грудь. Грудь Алина закрыла, а ноги… Да-а, сочувствую вам, Платон Александрович — похоже, сезон охоты на холостого босса открыт!
— Кабинет ваш сделали, — заметив мой взгляд на ее микро-юбку, Алина выпятила грудь и снисходительно улыбнулась. Показала пальцем на дверь из светлого дуба, еще недавно скрывавшую за собой подсобное помещение, и благосклонно предложила: — Идите уже, располагайтесь.
— Как вы добры, Алиночка, — не удержалась я. — Просто восторг и упоение, как великодушны и милостивы.
И уже совсем другим тоном продолжила:
— Через пять минут подадите кофе с молоком Платону Александровичу и зеленый чай мне. И не вздумайте опять приготовить ту бурду, что была в прошлый раз.
После идете и меняете свою юбку на ту, которая будет прикрывать ваши колени. И если через пол часа не окажетесь на рабочем месте в нормальном виде, можете сразу отправляться в отдел кадров и писать заявление на увольнение.