Изменить нельзя простить
Шрифт:
Я качаю головой.
— Ты подлец, — рублю короткими фразами. — Ты предал все, что нам было дорого. Поменял все годы нашей жизни на мимолетную интрижку. И я подаю на развод.
Тишина. Только из-за двери музыка и гомон голосов. И среди этого я слышу холодное:
— А я разве согласился тебе его дать?
Телефон, который не умер от удара, разрывается трелью смс из потайного кармашка коктейльного платья, и я вздрагиваю. Сквозь ткань пытаюсь отключить, но Андрей рывком прижимает меня и, чуть ли разрывая ткань, вытаскивает мобильник. Смотрит
«Похер на чулки. Приезжай просто так».
Глава 5
Пощёчина была обидной.
До омерзения неприятно ощущать себя какой-то девкой, которую можно смело лупить по лицу.
Андрей после сразу отшатнулся от меня и посмотрел, как будто впервые видел.
В его глазах стало проступать осознание, что только что произошло, а разбитая нижняя губа была самым ярким свидетельством.
— Ева… — его губы дрогнули. — Ева, твою мать… Ева…
Он сдавил мои плечи и тряхнул.
— Ева… — слова застывали между нами, покрывались изморозью. — Ева… я… прости… Ева…
Андрей отступил от меня. Прикусил костяшки пальцев. Он боялся поднять на меня глаза.
Я отлипла от стены и развернулась к зеркалу.
Черт. Губа треснула. Сбоку, несильно, но железный вкус крови моментально проник в рот. Я наклонилась над раковиной и сплюнула красную слюну. Включила воду.
— Ева, хоть слово скажи… Я идиот. Господи, Ева, прости… такого не повторится.
— Ты прав, — преодолевая боль и обиду, тихо сказала я, в душе поселилось желание прямо здесь сесть на пол и разреветься. Как будто мне снова девять лет, и я впервые упала с велосипеда. А отец тогда подошёл, взял на руки и успокоил.
Вот и сейчас мне тоже хотелось, чтобы меня кто-то успокоил, но отец был в отпуске в Турции. А рядом…
Я бросила короткий взгляд на Андрея. Он стоял, опершись спиной на дверь кабинки.
— Такого не повторится, — сказала я, уже глядя на его отражение в зеркале. — Просто потому что я подаю на развод.
Слова про развод привели мужа в чувство, и он, видимо, вспомнив, что вообще произошло, снова набычился.
— Я не дам тебе развод…
— Я тебя не спрашиваю, — холодно отрезала я и выключила воду. Забрала телефон со столика. — Я просто тебе говорю, что ты кобель, изменник и предатель и…
— И это тебе пишут про чулки, — усмехнулся Андрей, приходя в себя.
— Такого больше не повторится, — оскалившись, я украла объяснение супруга, чем снова вызвала новую волну злости, которая взметнулась в некогда нежном взгляде.
Дверь туалета распахнулась.
Я посмотрела на Сонечку, которая стояла в проходе и сжимала в своих руках мою сумку.
Какая предусмотрительная девочка.
— Ева, тебя долго не было, и я подумала… — тихо произнесла Соня, выбешивая меня. Она вот всю жизнь такая: спокойная, нежная, сопливая. Однако, как выяснилось, такая лицемерная гадина. Полная противоположность мне.
— Что ты подумала? —
— Я… — она отшатнулась, но тут уже я сделала шаг навстречу. — Просто… твою сумку принесла…
— Сонь, — я подошла впритык. — Помнишь мое ситцевое платье, которое ты так хотела?
Соня кивнула, затравленно смотря на Андрея, который застыл каменной скульптурой.
— Так вот, дарю! Пользуйся, — я приблизилась к самому уху сестры и прошептала: — Как и мужем. Тебе он нужнее…
На глазах Софии проступили слёзы, но мне было настолько больно за измену, за предательство, за пощёчину, что я не хотела жалеть никого.
— Но чтобы ты понимала, Сонь, — прорвало меня на откровения. — Андрюша не хочет давать мне развод. Ха-ха!
Последнее прозвучало излишне наигранно, но меня несло. У меня руки тряслись от напряжения. Я глотала тугие комки слюны, ещё не понимая, что просто сдерживала в себе боль.
Окрик мужа заставил обернуться:
— Ева, не смей сбегать!
Отвернуться, но не остановиться.
Я вылетела в холл, рукой в сумочке нащупывая ключи от машины.
Я не могу.
Я просто не верю, что все это происходит со мной.
Когда я успела так согрешить, что теперь мне приходится рассчитываться за это такой платой.
Соня. Она же всегда была рядом. Она приезжала, когда я задыхалась с пневмонией, она первая узнала о парне, который предал меня в универе, и долго успокаивала меня, гладила по волосам.
Мы же всю жизнь рядом.
Все самое смешное, обидное, страшное всегда было поделено на двоих.
А на похоронах бабушки.
Боже…
Я не соображала, что происходило. Я стояла в часовне на отпевании и не могла остановиться со своей истерикой. Тогда я впервые за долгое время плакала. И Соня плакала. Мы стояли среди толпы родственников как два воробушка, прижимались друг к другу…
За что она так со мной?
А за что Андрей?
Чего ему не хватало? У нас же был хороший брак. Мы уважали друг друга, любили. Мы были опорой друг для друга, и если любовь я могла поставить под сомнение, то дружба…
В самые страшные моменты мы держались вместе. И когда Андрей поднимал бизнес, и когда непомерные траты были. Такие, что я не знала просто, а завтра что будет на обед. Вообще будет обед?
Мы пережили все вместе.
Но я оказалась лишней в этом треугольнике.
Руки дрожали, в глазах все повело, и я сбавила скорость. Не хватало только ещё в аварию попасть.
За окном пролетали летний душный город и начало июля.
Солнечного, пряного с ароматом арбузов и сочных персиков. Только у меня внутри разворачивалась холодная зима с трескучими морозами. Она покрывала инеем все чувства и все мысли. Незаметно. Но, говорят, смерть от холода это не страшно. Просто засыпаешь. И вот, наверно, я тоже сейчас спала.