Изменить одиночеству (сборник)
Шрифт:
А когда вспомнила, то обнаружила, что она утратила свое безразличие, спасительную толстокожесть. Случилось это в такой ситуации. Аля с новой подругой зоозащитницей Светой притащили собаку
– Ну ты прямо тупая какая-то. Десять раз у него все спросила.
– Зато я теперь все поняла. Буду знать, как выхаживать, скажу передержке, – спокойно ответила Аля.
Света ее высадила у дома, ничего не заметив. Аля пошла к подъезду, как слепая, по памяти, так выжигала обида ей глаза. Не на Свету обида. На всю свою поганую жизнь. В подъезде она бессильно уткнулась горящим лбом в стену. Тупая. А вы все острые. А если бы всех вас, таких умных и продвинутых, с пяти лет колотили головой о пол и стены, били ногами – хорошо бы вы сейчас соображали? Водили бы так легко свои тачки? Хватали бы на лету подробности операции?
Она вошла в квартиру, наткнулась на подозрительный взгляд отчима:
– Все шляешься? Наряжаться стала. Губы накрасила. Проституткой подрабатываешь? Или воруешь?
Он был пьян и не продолжил свою обличительную речь, ввалился в туалет. Аля вошла в свой закуток, посмотрела в маленькое зеркало. Она никогда не красит губы. Это была кровь: Аля прокусила губы от боли и обиды.
Тем вечером Аля не испытывала голода, хотя за весь день не успела проглотить ни крошки. Даже не так: ее тошнило, как от переедания. Она была по горло сыта, до отвращения. Это ее память проснулась, как от удара, и все нашла. Все было на местах, в тех дальних уголках, куда затолкала кусочки несчастья психика, спасающая девочку. У нее оставался один шанс на выживание – стать опять тупой.
Конец ознакомительного фрагмента.