Изменить судьбу
Шрифт:
– И что Оуэн?
– Смеялся, говорил - совсем не больно. И знаете, после каждого сеанса иглоукалывания ему становилось лучше, император был полон энергии. ...Так что слухи о шарлатанах Шег неверны, думаю, это козни завистников.
– Дальше, - поторопил де Парео.
– У нас мало времени.
– Безумие без магии вылечить невозможно, - продолжил Арви Трогг, - братья это знали, но боролись до последнего, ведь генерал Жерман, новый военный министр ...и полный отморозок ... пригрозил, что лично отрубит им головы, если Шеги бросят лечение. Знаете, господа, если бы не сумасшествие, Оуэн был бы сейчас здоровее, чем десять лет назад. Но когда у него началась мозговая горячка, ему уже никто не
– Лекарь вздохнул и жалобно спросил.
– Вы поможете мне выбраться отсюда?
– Конечно, Арви, - успокоил его Уль де Парео, - мы заберем тебя с собой в академию, чтобы ты рассказал Ратгору де Бри и деканам то, что знаешь. А пока меня интересует одно - император еще жив?
– Я каждый день спрашивал у тех, кто приносил мне еду, что с Оуэном, но они ничего не говорили.
– Понимаешь, Арви, у нас приказ - узнать точно, что с императором, без него мы не уйдем. Кто, кроме генерала Жермана, конечно, может еще знать ответ?
– Жерман тесно общался со своим заместителем полковником де Ортоде, тот отвечал за разработку планов наступления в Флавии и Ирии. Еще генерал вечно шептался с новым канцлером де Троем. Ох и крыса этот канцлер, я вам скажу, никогда не видел его раньше, а как только император заболел, этот протеже Жермана вдруг вынырнул неизвестно откуда и начал раздавать приказы. И приказы были странными - не о благе империи или Оуэна, нет. Канцлер начал продавать захваченные земли Флавии разной швали из мелкопоместных. А откуда у них деньги? И ведь находили! А когда Трой продал еще не оккупированные земли Ирии какому-то барону, Жерман собственноручно набил другу морду. Так как все происходило в соседней комнате, эта свора боялась отходить от тела Оуэна и на шаг, то я слышал каждое слово.
– Кошмар!
– выдохнул де Парео.
– А слуги могут что-нибудь знать?
– Все это время за императором ухаживал лично я и братья Шег. Слуг в покои императора Жерман не допускал, мы забирали еду и передавали белье для стирки только в коридоре. Не думаю, что сейчас что-то изменилось.
– Но если Оуэн умер?
– спросил стоящий у двери маг.
– Что потом собирался делать Жерман?
– Я не знаю, он не говорил, - и Трогг вдруг беззвучно заплакал.
– Ну что ты, Арви?
– попытался его утешить Уль.
– Ведь все уже закончилось.
– Ты не понимаешь, а если они ЕГО бросили? И ОН лежит сейчас один, никому не нужный, - зарыдал в голос лекарь.
– Тело ведь разлагается... А я ЕГО любил, уважал и жалел. ...Да-да, жалел! Мы столько лет были рядом! Он доверял мне то, что никогда бы не рассказал никому. Я знал, что живу не зря, что нужен и полезен, а теперь...
– Арви махнул рукой и отвернулся.
"Надо искать Каллинса, - решил де Парео, - он поможет снять блокаду с покоев императора и мы тогда все точно узнаем".
Вместе с Троггом группа магов вскоре вернулась в Академию. Выслушав отчет декана боевиков и рассказ лекаря Трогга, Ратгор решил сам найти де Каллинса. Отстраненный от должности бывший начальник тайной канцелярии исчез из Тубы еще несколько месяцев назад, но занять его место так никто и не смог. Это почему-то страшно смешило императора, потому что каждый назначенный им новый "Главный тихушник" через несколько дней вдруг отказывался от должности. Почему?
Де Бри знал, что Олли де Каллинс в Тубе, что он работает в подполье, потому что за его голову свора Жермана назначила высокую цену. Об этом Ратгору рассказал вернувшийся как-то с дежурства у тюрьмы, где сидели принцы, декан де Парео.
– Он меня остановил у сквера возле площади Казни, сам я его ни за что бы не узнал - борода, усы, седой парик и одежда, как у нищего попрошайки. Каллинс просил передать, что временно будет недоступен. Причины не объяснял. Сказал, что если срочно понадобится - ждать его каждый день на скамье у собора, там же на площади. Он тогда пришлет кого-то для связи. Пароль - "тихий Олли подкрался незаметно".
– Смешно, - хмыкнул де Бри, но пароль запомнил. И вот теперь нужно было им воспользоваться. И срочно.
На скамье у главного собора Пресветлой матери сидел старик, сидел уже второй час. Он смотрел на растущие цветы, играющую на траве стайку детей, на матрон, зорко следящих за малышней, и терпеливо ждал. Когда рядом присела дородная дама и водрузила себе на колени корзину с кошкой, старик вздохнул и уже собрался подниматься со скамьи, как вдруг соседка сказала:
– Пароль.
Ратгор де Бри изумленно повернул голову к матроне и заторможено ответил:
– Тихий Олли подкрался незаметно.
– Вас ждут в храме Пресветлой возле ЕЕ угловой левой иконы, - дама незаметно подмигнула магу, встала и быстро ушла.
Де Бри выдохнул сквозь зубы и выругался про себя. "Как меня узнали? Я же изменил внешность... а ладно, сейчас Каллинс мне все объяснит".
Олли де Каллинс ждал де Бри, одетый в монашескую рясу, его лицо скрывал глубокий капюшон серой накидки и лишь губы, знакомо иронично скривившиеся при виде ректора и Верховного мага Оуэна, указывали на то, что Олли рад встрече.
– Пройдемте, - глухо сказал он и пошел в сторону служебного входа в храм. Каллинс провел Ратгора по крутой лестнице на самый верх собора и вывел на открытую площадку, занятую в это время многочисленной стаей голубей. В дальнем углу площадки в глубокой нише стояла удобная скамья, где и присели поговорить старые знакомые.
– Рад вас видеть, - Каллинс скинул капюшон и наклонил голову к де Бри.
– Но почему вы так рисковали? Почему пришли сами? Я понимаю, что это иллюзия и никто не догадается, что перед ним верховный маг Оуэна, но...
– Время, мой друг, у нас его совсем мало, - Ратгор коротко обрисовал обстановку во дворце.
– Я был в курсе происходящего, - глухо заговорил Каллинс, - но ничего не мог поделать. У меня, как и у вас, связаны руки.
– Чем связаны?
– Жерман приказал схватить мою семью и пригрозил, что если я себя обнародую и появлюсь при дворе, жену и дочь казнят незамедлительно.
– Вы выяснили, где они?
– Только сегодня утром пришло подтверждение, что Агга и Алина в тюрьме Зурона. Все эти месяцы их постоянно перевозили с места на место, поэтому я и не мог их найти, а использовать для поисков свою службу означало подставлять под удар подчиненных. Все это время тайную канцелярию держали под жестким присмотром. Многие даже ночевали на работе, чтобы не дразнить судьбу.