Изнанка мира и рак на горе

Пейпонен Дмитрий

– Добро пожаловать в Москву! – сказала Яга, подходя к нам. По случаю встречи важного гостя, она была нарядная, как никогда – бирюзовая юбка из тончайшего шелка с двумя разрезами по бокам, высокие синие сапожки на каблучке, синяя шелковая блузка, расшитая блестками. Широкий атласный пояс бирюзового цвета стягивал ее тонкую талию. И честное слово, мне показалось на полсекунды, что когда Рак Хоррис посмотрел на Ягу, он сам едва не рухнул на пол, закатив глаза.

– Яга – протянула руку моя красавица-жена для приветствия. Рак поцеловал ей руку.

– Хэллоу,

май диар френдз! – сказал Рак, белозубо улыбаясь.

– Хэллоу, хэллоу – сказал я. – У тебя багаж есть?

Рак уставился на меня, явно не поняв, о чем я спросил.

Яга сказала ему на аглицком что-то, и он просиял опять своими зубами.

– Надо что-то сделать с ним, чтобы он по-нашему понимал – сказал я Яге. – Ты сможешь? Колдовство какое-нибудь?

– Я подумаю – сказала Яга – Думаю, придумать что-то можно! Нам с ним работать, а из всей команды только я да Соловей по-аглицки понимает! Не дело!

Мы усадили Рака в избушку и повезли к нашему терему ветрогонов.

Пока ехали, Рак с интересом разглядывал избушку, что-то спрашивая у Яги по-аглицки. Она отвечала ему сухо, по-деловому. Разговор, явно, шел не романтичный. Я начал успокаиваться. Видимо, Яга и на самом деле устояла перед крутизной этого самого рейнджера. И это мне нравилось. Четыреста семьдесят лет – это, друзья мои, возраст, в котором, как мне кажется, ты умеешь отличать зерна от плевел и агнцев от козлищ! Рак стал любоваться Москвой сквозь прозрачную стенку избушки, то и дело восклицая от восторга.

– Вот так вот, май диар френд – тихонько сказал я. – Это тебе не Америка твоя! Это, брат ты мой, Москва! Держава!

– Москоу! – восхищенно орал Рак. – Вандефул!

Вообще, как-то он не очень был похож на самого крутого богатыря на свете, если честно. А где мужественная сдержанность, где каменное лицо, что бы не случилось? Где скупая мужественная улыбка? Где, в конце концов, лаконичность движений и сдержанность эмоций? Сейчас Рак больше напоминал обычного туриста, коих каждый день прилетают на коврах сотнями. Те же выпученные глаза, те же выкрики! Хорошо хоть, что когда мы проезжали торговые ряды, он не бросился покупать матрешек, балалайку и меховой малахай!

Мы подъехали к нашему терему. На скамейке перед ним уже сидели Шиш, Мюнх, Соловей и Кикимора. Ждали высокого гостя. Рак, прежде чем выйти из избушки, как-то сосредоточился и важно, как индюк, вышагнул на траву, приветственно подняв руки вверх.

– Всем хай! – сказал Рак. Соловей, Мюнх и Шиш поздоровались с ним за руки, а вот Кикимора при виде Рака остолбенела. Она стеклянными глазами уставилась на него, приоткрыв рот. Яга подошла к ней, рукой вернула челюсть Кикиморы на место и что-то шепнула ей на ухо. Кикимора немедленно встрепенулась и вернулась в свое нормальное состояние. Яга тем временем, отошла на полянку и вскоре вернулась с небольшой зеленоватой поганкой в руке. Она протянула гриб Раку и что-то прочирикала ему на аглицком. Брови Рака поползли вверх, куда-то под самую шляпу. Яга продолжила говорить ему на аглицком, указывая на поганку и жестикулируя руками. Наконец, наш рейнджер кивнул головой и скривив лицо так, что я испугался, что к прежнему состоянию оно не вернется, съел поганку.

– Ну и гадость, матерь божья! – на чистом русском выдохнул Рак. – О! Я, кажется, говорю по-русски?!

– Говоришь, говоришь! – улыбнулась Яга.

– И понимаю! – воскликнул Рак. – Это какое-то чудо! Яга, вы волшебница!

– Обычная ведьма! – пожала плечами Яга.

– Есть разница? – спросил Рак.

– Принципиальная! – ответила Яга – Как между девицей и старухой! Вроде, обе женщины, а какая эстетическая разница!

– Я вижу, здесь есть мой земляк? – удивился Рак, посмотрев на Соловья.

– Да русский он! – небрежно махнул рукой Шиш – Просто нахватался у вас всякого, вот и ходит гоголем сейчас! Половину слов на русском говорит, а половину на аглицком! Воображает, будто он так выглядит значительней! Этакий лоск на свою персону наводит! Золотцем фальшивым, вишь, покрывает! Хочет выглядеть лучше, чем он есть на самом деле! Интересней! Мол, я такой загадошный!

– Лицемер! – добавил Мюнх. – Фигляр! – Ряженый притворщик, дымящий своей мерзкой сигарой!

– Ну, коллеги, полноте! – примирительно сказал Рак. – Просто человек уважает Великую Американскую Культуру! И его можно называть Чувак!

– Как?! – переспросила Кикимора, не сводя глаз, впрочем, с Рака.

– Че, У, Вэ, А, Кэ – по буквам сказал Рак.

– Ка! – поправила Яга. – Буква называется Ка, а не Кэ!

– Так вот. – продолжил Рак. – Чувак это и означает «Человек, уважающий великую американскую культуру»

– Тогда если девочка, то как будет? – спросила Кикимора.

– Чувиха! – сказал Рак.

– Ого, как романтично! – томно закатила глаза Кикимора. – Я хочу быть чувихой! Что нужно для этого делать?

– Во-первых – начал объяснять Рак. – Нужно одеваться стильно! Твой наряд, красотка, не подойдет! Наряды можно посмотреть в зеркалах! Твой внешний вид должен как бы сообщать всем, что ты чувиха на стиле! Что ты уважаешь Великую Американскую Культуру!

– А это обязательно? – спросил Шиш.

– Не обязательно, конечно – согласился Рак. – Но если вы хотите, чтобы по вам сразу было видно, кто вы и что из себя представляете, то нужно это обозначить! Продекларировать, так сказать! Через стильную одежду, в данном случае!

– Я попробую! – похоже, Кикиморе все больше и больше нравилась идея стать чувихой. – Сегодня же посмотрю по зеркалу американское кино!

– А мне эта ерунда и даром не нужна!» – категорично заявил Шиш. – Мне и собой нравится быть! Я культуру Державы уважаю! И через одежду выражаю уважение к истории Родины!

– А я, все же, рискну! – сказала Кикимора – Попробую!

– Не надо пробовать, Ки! – сказал Рак. – Надо делать!

– Погоди! – не понял я. – Как ты ее назвал?! Ки?! А куда дел остальные буквы?!