Изнанка мира

Цветков Владимир

Чем ближе становился лес, тем чаще попадались кочки, на которых стелилась местная разновидность клюквы. Очень скоро от нее зарябило в глазах.

— А в прошлом году тоже было восстание рабов? — Ранни хорошенько тряхнул рацию, и из нее посыпались кусочки засохшей грязи.

— Нет, — Бэрр ловко перепрыгивал с кочки на кочку. — Не получилось. Только дошел до леса, а тут сообщение по рации, что ремонт закончили. Пришлось быстро возвращаться.

Ранни с силой тряханул рацию, стараясь освободить ее

от остатков болотной трухи. Бэрр даже не посмотрел в его сторону. Еще бы, он был слишком занят собой!

До леса оставалось совсем немного.

— Отдохнем немного на Кривом Языке? — предложил Ранни. Левый сапог уже здорово натер ему ногу. — Там суше.

— Про усталость забудь. В любом месте можно нарваться на Сладкоголосого.

Это лето выдалось жарким. Как никогда, было много бабочников. Кустарник непомерно разросся. Но болото оставалось болотом. Гнилым болотом. Казалось, ему все нипочем. Его дыхание ощущалось повсюду. Трудно было найти сухое место даже здесь, на опушке леса.

— Хорошее местечко у Кхаара, — Ранни снял синтобогревающий носок и аккуратно наложил санитарную повязку на левую ногу. — Вот устроился человек! Ничего не скажешь! Смотритель Базы! Небось, годами ничего не делает, а денежки-то идут! Считай, за просто так! Говорят, он и со Сладкоголосыми хорошо живет. Верткий! Крутится малый — и все у него есть…

— Не завидуй! Тут глушь непросветная. Кроме Базы, ничего и нет.

— Ну и что?

— Ты попробуй-ка поживи здесь. Одни только болота чего стоят… Пошевеливайся!

Ранни мигом натянул сапог. Отжал еще мокрый и грязный носок и, положив его в изоляционный пакет, сунул в наружный карман ранца.

Сладкоголосый появился, как всегда, незаметно.

Да, сомневаться не приходилось. Такой силуэт мог быть только у Сладкоголосого.

Он стоял неподалеку и неприятно улыбался.

Бэрр с раздражением сплюнул.

— Здравствуйте, — вкрадчиво произнес Сладкоголосый. — Снова на Плантацию?

Бэрр тут же снял с плеча автомат и молча направил дуло на Сладкоголосого. У Ранни вдруг забегали глаза.

— Не стреляй, Бэрр, — быстро заговорил Сладкоголосый. — Это будет несправедливо!

— А делать из людей рабов справедливо? — искренне возмутился Бэрр.

— Только со стороны так кажется. На самом деле эти люди не рабы. Они охотно и с усердием работают. Работают не по принуждению, а по убеждению… По убеждению в необходимости своего труда…

Бэрр снял автомат с предохранителя.

— Тогда зачем охрана? Почему Плантация обнесена заграждением?

— Какая охрана? Это вовсе не охрана. Мы просто защищаемся от внешних врагов, которые хотят присвоить то, что мы имеем. А с ними договориться невозможно. Мы не хотим воевать. Но они все равно нападают и уводят наших людей в плен.

— Уводят? — Бэрр чувствовал:

здесь что-то не так.

— Да. Племена аборигенов. Сладкоголосый двинулся с места.

— Стоять! — крикнул Бэрр. Тот застыл как вкопанный.

— Бэрр, не шути с этим. Они действительно уводят наших мужчин. Много мужчин. А мы уговариваем людей работать. Работать только добровольно… Нам трудно. Нам очень трудно. Мы ведь не можем оставить без крова и пищи наших женщин, наших детей. Дети ни в чем не виноваты.

— Но все Сладкоголосые сами обирают своих людей до нитки. Тем не на что жить. Они у вас постоянно голодают, — с ненавистью произнес Бэрр.

— Мы создаем запасы на черное время, — по-прежнему изворачивался Сладкоголосый. — А людям хватает, чтобы жить и работать. Излишки только портят отношения между ними и порождают зависть. Мы оберегаем своих людей от пороков.

— Но ведь они работают на вас! — гневно воскликнул Бэрр.

— Это не совсем так. Вернее, совсем не так. Мы просто руководим. Организуем. — Сладкоголосый с хитрецой посматривал то на Бэрра, то на Ранни. — И кроме того, если не мы, так это сделают другие. Ведь кто-то должен управлять?!

— Ты лжешь! Нарочно! Вы только берете. И ничего не даете взамен, — опять возмутился Бэрр.

— Совсем наоборот, Бэрр, — стоял на своем Сладкоголосый. — Мы даем многое. Наш труд очищает их души. Он не ради богатства. Труд только ради труда. А эта планета — трудная и поэтому самая подходящая…

— Я понимаю. Для вас она, пожалуй, самая подходящая! — жестко возразил Бэрр.

Ранни с изумлением смотрел на Сладкоголосого. Он впервые слышал такие длинные речи о простых вещах.

— Дорогой Бэрр, — настойчиво продолжал Сладкоголосый, — постарайся понять меня. Ведь ты не глупый человек! Они для нас, а мы для них. Мы здесь все как одно целое… У нас самая благородная цель.

— Да-а-а… Красиво говоришь. Даты действительно сладкоголосый… — сиронизировал Бэрр. — Но ты ведь знаешь правду. Воры. Вы все воры. Вы все забрали себе: науку, культуру, искусство… И похоронили. Зачем? Зачем вы это сделали?

— Ты ошибаешься! Все не так, Бэрр. Ты зря на меня наговариваешь. Ты обманываешь сам себя. Люди всегда должны жить для людей…

— Разве вы люди? Нет, вы не люди…

— Ты опять не прав. Сам убедишься в этом, когда придешь на Плантацию. Все они там — свободны и счастливы.

— Тебе не надоело врать? — отрезал Бэрр.

— Лето нынче очень жаркое, — вдруг вкрадчиво сказал Сладкоголосый. — До Плантации лучше идти Левым Рукавом.

— Я не нуждаюсь в твоих советах, — тихо ответил Бэрр и нажал на спуск.

На груди у Сладкоголосого тут же проступили три ярко-красных пятна. Он с ужасом взглянул на Бэрра и медленно осел на землю.