Изображение военных действий 1812 года
Шрифт:
Итак, с помощью Божиею идем вперед довершить сие благое дело. Распоряжения ваши касательно гусарской дивизии графа Ламберта согласуются совершенно с мнениями; ибо я требовал от князя Шварценберга повеления фельдмаршала Вреде, дабы сии дивизии остановлены были там, где оне ныне находятся. Ламбертом я недоволен, что он согласился на перемирие, и ему оное строго заметил; подтвердите всем генералам, чтоб подобного впредь не случалось ни под каким видом.
Если крепости будут входить в переговоры с нами, да и почитать их принадлежащими к королю Французскому, то подобные сношения не склонять, а мне немедленно давать знать.
На перемену 2-й драгунской дивизии таковой же 5-й я согласен, но не без сожаления, ибо хорошую
С благоволением Всевышнего, с пособием полководцев, каковы Вы, и с храбростью неоцененных наших войск, надеюсь привести к желаемому концу сию новую войну и достичь до благодетельного для целой Европы мира.
Пребываю навсегда вам искренне преданным
Я получил донесение ваше как о причинах, побудивших вас идти с Первою армиею на Смоленск, так и о соединении вашем со Второю армиею.
Так как вы для наступательных действий соединение сие считали необходимо нужным, то я радуюсь, что теперь ничто вам не препятствует предпринять их, и, судя по тому, как вы меня уведомляете, ожидаю в скором времени самых счастливых последствий.
Я не могу умолчать, что хотя, по многим причинам и обстоятельствам при начатии военных действий, нужно было оставить пределы нашей земли, однако же не иначе, как с прискорбностью, должен был видеть, что сии отступательные движения продолжались до самого Смоленска и проч.
Дружба ко мне вашего сиятельства и благодеяния, оказанные мне за время вашего министерства, воспоминание коих пребудет в сердце моем неизгладимым, поставляют меня в обязанность просить извинения, что я отправился из Дриссы не простившись с вашим сиятельством, – вот причины сему, кои, однако ж, заставляют меня изложить здесь пред вами, милостивый государь, и другие обстоятельства.
Быв призван из Грузии, чтобы иметь блистательнейшее место, и получив на пути в Вильну повеление следовать прямо из Санкт-Петербурга к г. генералу Тормасову, для принятия при нем должности начальника Главного штаба, я имел причины тогда же видеть, сколько против меня интриговали, о чем ваше сиятельство изволите заметить из того, что г. генерал Тормасов, просив сам увольнения его из Грузии, где в первый раз в своей жизни имел он должность главнокомандующего корпусом, по возвращении его был сделан членом Государственного совета, получив новое украшение, и, наконец, назначен главнокомандующим Большой армии, а я, заступивший место его в командовании Грузиею, где, как осмеливаюсь думать, был гораздо счастливее его, и вызванный оттоль, чтоб, награжденным за мои заслуги, я определен был при нем начальником Главного штаба?! Признаюсь, что сие обстоятельство меня огорчило, и я бы тотчас оставил службу, ежели бы его императорское величество неизреченным ко мне благоволением не склонил меня остаться до окончания теперешней войны.
Приняв по истинной покорности место начальника Главного штаба при 1-й Западной армии, тогда же, со стесненным сердцем, увидел, что я был только простым исполнителем планов и распоряжений, совершенно противных понятиям моим о войне, приобретенным
Примером сему поставляются, что полковник Закревский и флигель-адъютант Вольцоген получали и отдавали приказания, коих я не знал; маршруты составляемы были другими без меня, не уважая и того, что я, служа несколько лет по Квартирмейстерской части, приобрел довольно знания по оной.
Размещение генерал-адъютантом графом Ожаровским мимо меня войск в лагере при Дриссе не могло относиться на счет звания моего, потому что я умел бы сделать сие лучше; ибо, к стыду военного ремесла, аванпосты были расположены столь близко от войска, что во всякое время тревоги, замешательства могли бы быть в лагере и в квартире государя императора. Шпионство при армии было от меня скрыто.
Распоряжений о продовольствии войск я не знал. И накануне того дня, как я просил увольнения меня от должности, велено было послать разъезды для рекогносцирования, построить новый мост, даны были повеления о высылке авангарда от корпуса генерала Дохтурова, и многие другие распоряжения сделаны были мимо меня.
Итак, видя, 1-е, что г. военный министр не имел ко мне должной доверенности, коей, по званию моему и по установлению правил для Большой действующей армии, я не должен был лишаться; 2-е, что деланные распоряжения были совершенно не согласны с моим мнением, и, 3-е, употребление меня, сверх моей должности, даже в делах изнурительных, коим здоровье мое соответствовать не могло, сделано, как я полагать должен, с тем намерением, чтобы поставить меня в невозможность продолжать службу, почему я принужденным нашелся отказаться от должности начальника Главного штаба.
А как мнение мое о военных действиях принято было многими генералами, то, дабы не сочтен был против воли моей начальником партии, должен был искать удаления из армии, где сверх того не мог быть покойным зрителем многих дел, противных моей мысли. Из сего ваше сиятельство усмотреть изволите, достойно ли мое поведение какого-либо обвинения, но, напротив, льщу себя надеждою, что вы, милостивый государь, найдете причины продолжать драгоценнейшее для меня ваше расположение.
Господин военный министр, по высочайшему его императорского величества повелению приказал мне немедленно следовать сюда для формирования шести полков. Вместо того сие поручено г-ну генерал-лейтенанту Клейнмихелю, который получил уже подтвердительное столь повеление, последовавшее по отбытии моем из армии. По сему предмету имеет необходимость объяснить его императорскому величеству, я покорнейше прошу ваше сиятельство поднести государю императору включаемое у сего письмо мое и испросить высочайшее разрешение.
Примите, милостивый государь, уверение в чувствованиях истинного моего к вам высокопочитания и глубочайшей преданности, с коими имею честь быть
Должность, по воле вашего императорского величества при армии мною отправляемая, все обстоятельства известными делая, меня обязывають повергнуть к стопам государя, мне благотворящего, мое относительное до положения армии замечание.