Изоморф. Дилогия
Шрифт:
Магистр Нэш одобрительно кивнул.
– Я найду нужного человека. Рискнешь еще раз взять на себя работу координатора?
Что я мог на это сказать?
– Почту за честь, магистр Нэш.
***
К вечеру того же дня у меня появились две радостные новости: во-первых, улишши более или менее научились удерживать нынешний облик и больше не превращались по малейшему поводу в пятна, а во-вторых, наш Ули наконец-то проснулся… и это было настолько замечательным известием, что проблемы Ордена сразу отошли на второй план.
– Значит, он восстановился, – глубокомысленно заявил
Я получил от Ули подтверждающий отклик и на радостях почесал Пакость за ушком.
– Еще бы. Сколько я фэйтала за эти полтора месяца съел… можно было три раза личину сменить, да еще и в выигрыше остаться.
От Ули снова пришел положительный отклик, и я удивленно замер.
«Что? Ты думаешь, что уже способен на подвиги? А не рано?»
Ули в ответ только фыркнул. А потом и улишши активно запрыгали у меня в ногах, всем видом подтверждая, что тоже способны на большее.
Я при виде них откровенно задумался.
На днях, прогуливаясь по одной из улочек Гоара, я заглянул на чужой участок и по чистой, разумеется, случайности прошел мимо одного небезызвестного нам дома. Окно, выходящее во внутренний двор, само собой, с улицы было не видно, однако нуррята прислали картинку большого и активно цветущего кактуса на одном из подоконников. Судя по внешнему виду и оставшемуся вокруг горшка темному кольцу, кактус стоял там довольно давно. Успел даже зацвести, попав под теплое летнее солнышко. И это значило, что господин Шаран довольно настойчиво зазывал меня в гости, однако я в силу ряда причин долгое время не мог его навестить.
И вот сейчас Ули, почувствовав мои колебания, подбросил мне эту картинку. А затем прислал и вполне отчетливую мысль: давай, хозяин… мы сможем… я готов.
– Мда? – скептически переспросил Макс, когда я поделился с ним новостями. – А обратно-то он тебя в эту личину потом вернет? Или ты передумал становиться карателем?
Вопрос был сложным. Менять личину насовсем мне бы не хотелось, но, оставаясь тяжелым, местами неповоротливым мастером Шалом, я не смог бы незаметно перемещаться по крышам. В таком виде мне будет непросто висеть на стене или влезать через окно. Опять же, голос у Шала другой, более грубый и хрипловатый. Поэтому ради собственной безопасности мне бы стоило вернуть личину Рани, а к утру снова стать таким, как сейчас.
Но потянет ли Ули такую нагрузку?
«Потяну», – пришла от улишша спокойная мысль, стоило об этом подумать. А хвост воинственно щелкнул зубами и для верности обвил меня за шею.
– Ну тогда рискнем, – решил я и, поскольку Макса мы навещали исключительно в темное время суток, тут же и предложил малышу попробовать. А чего время терять? До рассвета осталось рина четыре. Успеем пробежаться до нииса и обратно.
Правда, прежде чем менять личину, я счел за лучшее снять с себя одежду и амуницию, включая тагор и поисковый браслет. Мало ли… вдруг это создаст Ули ненужные хлопоты?
Малыш, терпеливо дождавшись, пока я закончу разоблачаться, посоветовал присесть на кресло. Я, не желая в случае чего грохнуться мордой в пол, послушно сел. После чего закрыл глаза. Постарался расслабиться. И, ощутив, как ни с того ни с сего заломило затылок, открыл глаза.
– Ты испачкал мне мозгами обивку, – хладнокровно заявил Макс, когда я оглядел свои истончившиеся руки, появившуюся на теле окровавленную рубаху и драные штаны. Чумазый, босой, со слипшимися на затылке волосами… – Хотя как эксперимент это было весьма занимательно.
– Да уж, – отозвался я мальчишеским голосом и, поднявшись на ноги, с некоторым беспокойством взглянул на спинку кресла: она и впрямь оказалась запачкана кровью, но особой грязи я не развел. Изя быстренько меня подлечил, а Ули один в один воспроизвел ту одежду, в которой Рани встретил свой последний закат.
– Как ощущения? – полюбопытствовал дом, когда я прошелся туда-сюда и на пробу подпрыгнул.
– Нормально. Отвык уже от этого тела, но в нем гораздо привычнее. Другой вес, центр тяжести, гибкость… по крышам бегать – самое то. Пакость, ты чего на меня так уставилась?
Сидящая на столе нурра с гулким звуком захлопнула разинутую пасть, словно только сейчас вспомнила, что я далеко не всегда был широкоплечим загорелым громилой. После чего подняла переднюю лапу, став похожей на охотничью собаку, старательно принюхалась. Удовлетворенно мявкнула и молнией взлетела на мое тощее плечо, стараясь там умоститься.
– И чего ты пытаешься унюхать? – со смешком поинтересовался я, когда она потянулась носом к моей шее. – Тело другое. И запах.
– Но ты-то прежний, – вместо нурры ответил Макс. – Как-то она тебя все-таки узнает. Значит, хоть что-то у тебя в любой личине остается одинаковым.
– Интересно что?
– Понятия не имею. Я с шайенами дела раньше не имел.
– Если Шэд появится, спросим, – нахмурился я. – Надо знать свои слабые места, чтобы меня никто на этом не подловил. Так, малышня, вы готовы пробежаться по крышам?
Нуррята ответили слаженным рыком.
Вот и ладушки. Поехали… хотя нет, сперва надо переодеться и золото прихватить на случай, если сам проголодаюсь или же Пакость захочет перекусить.
Рина через полтора я уже сидел на знакомой крыше и, свесившись вниз головой, пытался рассмотреть, что творится у нииса в кабинете. На этот раз свет в помещении не горел. Магическая защита была выставлена на полную мощность. И, если бы не дурацкий кактус, я бы сказал, что ночной король этой ночью никого не ждал.
Само собой, свое обычное время я пропустил. Да и вообще, давно не появлялся. Может, его темнейшество посчитал, что наши договоренности расторгнуты в одностороннем порядке? И в то же время цветок с подоконника не убрал…
Ладно. Пошли поглядим, где сейчас пребывает хозяин.
Я сместился чуть дальше по стене, но и соседняя комната оказалась пустой. Значит, ночной король изволил не почивать, а, как обычно, решал какие-то дела. Где решал? Возможно, здесь же, на первом этаже?
Сумеречное зрение показывало, что внизу тусовалось несколько больше народу, чем было свойственно жилью Шарана в это время суток. Все они бодрствовали. И все находились в районе кухни: двое у дверей, двое внутри, еще двое у лестницы, ведущей на второй этаж, и один снаружи. На улице. Возле того самого окна, в которое мне приспичило заглянуть.