Изучи меня
Шрифт:
Долгий путь. Может быть, я не хочу проходить весь этот путь. Может быть, я просто хочу продолжать двигаться по этой пустыне, в которую превратилась моя жизнь. Путешествовать по пыльным дорогам в моем сознании и затеряться на забытых равнинах.
Гейл думает, что может меня вылечить. Марли тоже так думает. Но, может быть, меня не нужно лечить. Возможно, именно такой должна быть моя жизнь.
– Да, возможно, – говорю я ей, потирая ладонью под подбородком.
– Хьюстон, я хочу, чтобы вы подумали о том, чтобы позвонить Дженнифер.
Я киваю.
– О’кей, – смотрю
Гейл замечает мой дискомфорт и улыбается.
– Сегодня мы можем закончить пораньше. Думаю, вам много о чем нужно подумать.
Я встаю.
– Спасибо.
26 апреля
Прошлой ночью я совсем не спал. Мое сознание заполнили воспоминания. У меня больше нет Марли. Я скучаю по ней.
27 апреля
Как долго человек может пожить без сна? Я знаю ответ на этот вопрос. Я ведь врач. Двести шестьдесят четыре часа. Кошмары неумолимы. Я видел, как Марли на меня смотрела во время занятия. Я хотел молить ее о том, чтобы она помогла мне скрыться от всего этого. Но мне ничто не поможет.
28 апреля
Итак, настал этот день.
Глава 19
Марли
Via dolorosa (латынь) «Путь страданий» – тревожное или болезненное путешествие или процесс.
Я просто в бешенстве. Это похоже на борьбу с пожаром с помощью огня. С Хьюстоном все в порядке, пока ему не нужно делиться чем-нибудь личным. Возможно, он прав, может быть, он не может любить. Возможно, он не может дать мне то, чего я хочу. Но, ох! как же я хочу этого с ним. Я так ужасно этого хочу. Но не могу продолжать желать то, что никогда не произойдет. Почему Хьюстон не сказал, кто она? Но технически, какое у меня было право, у него об этом спрашивать? Отношения без обязательств подразумевают, что ни перед кем не нужно отчитываться. Подразумевают отсутствие эмоций. Предполагается, что мне не следует беспокоиться. А я беспокоюсь. Поэтому, лучше всего со всем этим покончить.
Сегодня спокойная ночь, я беру книгу по анатомии, чтобы немного позаниматься перед завтрашним уроком.
Мой телефон пиликает, информируя о входящем сообщении, и я достаю его из своей сумки.
Профессор Дейл: «Можешь заскочить и забрать тесты для завтрашнего занятия, ну, и поработать завтра вместо меня?»
Будучи его помощником, я вполне могу провести одно или два занятия. Но он никогда раньше меня
Что-то не так. Он был таким отстраненным с тех пор, как мы порвали.
Я завязываю волосы в хвостик и надеваю узкие джинсы и длинный пурпурный свитер. Проносясь по ступенькам крыльца моего дома, я беспокойно думаю о том, с чем мне предстоит встретиться, когда я войду в квартиру Хьюстона.
Я стучу костяшками пальцев по деревянной двери. Проходит несколько минут, но ответа нет. Я начинаю сильнее нервничать. На этот раз я стучусь немного громче. Ничего.
Кручу дверную ручку. Не заперто. Должна ли я входить? Возможно, что-то случилось. Когда я вхожу внутрь замечаю, что жалюзи опущены, и внутри достаточно темно.
– Хьюстон? – кричу я.
Ничего.
Облако пылинок кружит вокруг свечи, мерцающей вдали. Я иду к ней.
На полу, между диваном и журнальным столиком, сидит Хьюстон. По деревянному полу разбросаны какие-то бумаги и фотографии.
Наполовину пустая бутылка бурбона стоит за фотографией, которую я не могу разглядеть.
– Хьюстон?
Его налитые кровью глаза смотрят на меня. В руке зажат голубой плюшевый мишка.
– Уходи, – его хриплый голос треснул на последнем слоге. Черт возьми, вот сейчас я прям возьму и уйду. Этот мужчина для меня все. Я не уйду. Когда опускаюсь, чтобы сесть рядом с ним, то ощущаю исходящий от него запах бурбона и… отчаяния.
– Хьюстон, поговори со мной, пожалуйста, – уговариваю его я.
– Бери все, что нужно для занятия, и проваливай отсюда.
Я ни за что не уйду. Его слова меня не убедят. Очевидно, что их причиной является боль. Я двигаюсь ближе. Мое сердце стучит, когда я скольжу глазами по фотографиям, разбросанным по полу.
С фотографии мне улыбается маленький мальчик с темными волосами и глазами, такими же, как у Хьюстона. Мои глаза сфокусированы на нем. Мои трясущиеся пальцы хватают фотографию, и я подношу ее ближе. О, Боже.
Я хватаю еще одну, и еще одну, отчаянно пытаясь соединить воедино куски прошлого Хьюстона. На одной изображена счастливая семья. На другой тот же ребенок сидит на плечах Хьюстона. На третьей маленький мальчик со стоящим перед ним тортом на день рождения и темноволосая женщина, целующая его в щеку. Фотография за фотографией рассказывает мне историю жизни Хьюстона.
– Дженнифер, – шепчет он.
– Прости.
– Вот на этой фотографии изображена Дженнифер. Моя бывшая жена, – он указывает на фотографию в моей руке.
– Ох, – я смотрю на фотографию, вижу женщину с ребенком. У нее короткие темные волосы. Очевидно, что она счастлива.
– Знаешь, на что это похоже?
Я испускаю долгий вздох.
– Что именно? – спрашиваю я мягко.
– Потерять часть себя.
Слеза скатывается по моей щеке.
– Это твой сын?
Он кивает. Мое сердце разрывается от болезненного всхлипа, слетающего с его губ.
– Что с ним случилось? – спрашиваю я, и меня пугает то, что он ответит.
Он сильнее сжимает плюшевого медведя, его глаза поднимаются на меня.