Изумрудное лето

Крючкова Ольга Евгеньевна

Остаток дня прошёл в натянутой обстановке. Эсмеральда старалась быть вежливой, однако все её разговоры сводились к одному – оккультизму. Эльза и Аделаида окончательно от неё занемогли и, сославшись на головную боль, удалились, каждая в свою комнату.

Мужчины ещё немного для приличия посидели в гостиной и тоже откланялись…

Эсмеральда осталась одна.

* * *

На следующий день, после полудня в усадьбу пожаловал Генрих Павлович Кшидловский-Завалишин. После того, как он обосновался в комнате на первом

этаже с видом на парк, он отправился наводить контакты со своими родственниками.

Он смачно приложился к пухленьким ручкам Эльзы, затем Аделаиды и, наконец, Эсмеральды (правда, ручка у последней была не столь аппетитна – длинные аристократические пальцы, узкая ладонь).

– Честь имею представиться: князь Генрих Кшидловский. Ах, сударыни, я счастлив видеть вас. Особенно вас, Елена Дмитриевна… – щебетал князь, лобызая дамские ручки.

– Эсмеральда… – поправила та. – Однако, вы сильно изменились Генрих Павлович. Когда же мы виделись в последний раз?

Князь закатил глаза, пытаясь припомнить дату последней встречи с Эсмеральдой.

– Ах, сударыня, мне кажется это было очень давно… Вы ещё тогда предпочитали называться Еленой… Столько лет минуло. И, как известно, лишь женская красота не подвластна времени, но, отнюдь, не мужская.

– Да-да… Вы правы, Генрих… – согласилась Эсмеральда, растаяв под обаянием кузена.

Наконец, после соблюдения надлежащих формальностей, князь, как человек общительный, предложил мужчинам:

– Прошу, сигары отменного качества, кубинские, известной фирмы «Por Larranaga», – он извлёк из внутреннего кармана сюртука три специально приготовленных для сего случая сигары culebra, переплетённые вместе, цвета молочного шоколада.

Князь, хоть и был на мели, но всё же любил блеснуть в обществе. В данном случае дорогими сигарами.

Удальцов сразу же ретировался:

– Благодарю вас, князь, но я не курю. И даже кубинская сигара не в силах меня соблазнить…

– Отчего же? – удивился Генрих, извлекая из кармана миниатюрную гильотину (сигарные ножницы), удалив ею кончик одной из сигар.

– Знаете ли, я вообще-то человек не робкий… Однако, когда возле самого носа пламя, искры, дым… Бр-р-р… Отнюдь не приятно… – признался Удальцов.

– А вы, сударь?.. – обратился князь к Станиславу.

– Не откажусь… – ответил Станислав.

Он взял предложенную сигару, «обезглавил» её гильотиной, а затем смачно обнюхал culebra. Он не сомневался, сигара была действительно отменного качества. Затем он медленно раскурил её от предложенной князем зажигалки.

– Ну-с, господа, позвольте полюбопытствовать: как ваше настроение? – развязано вопрошал князь, удобно развалившись в кресле и, закинув нога на ногу.

Станислав тотчас про себя отметил: «Дорогие сигары куришь, а ботиночки-то не первой свежести… Видать, ты братец на мели…Впрочем, также как и я…»

– Отменное, – ответил Станислав, подмигнув Василию, и выпустив дым изо рта.

– М-да… Не каждый день ожидаешь получения

наследства… – согласился князь и тоже «выпустил» струйку дыма. – А вы уже думали, что сделаете с подвалившим богатством? – спросил он, смерив собеседников цепким взором.

– Богатством?.. – переспросил Станислав. – Вы слишком торопитесь, князь…

– Отнюдь! Мне доподлинно известно, что мой покойный кузен вернулся из Южной Америки очень богатым человеком. Он сразу же отстроил усадьбу, разбил новые фруктовые сады, построил мост через речку.

– Я слышал об этом от отца. Но, возможно, дядюшка успел всё потратить при жизни… – заметил Станислав.

– Да что вы! Не может быть! – с жаром воскликнул князь. – Я уверен, у кузена остался кругленький счёт в Калужском земельном банке.

Станислав «выпустил» струйку дыма изо рта.

– Надеюсь, нам кое-что перепадёт с этого счёта, – заметил он.

– Несомненно! – воскликнул неугомонный князь. – И я на это очень надеюсь. Сразу же уеду в Германию, в Баден-Баден.

– На воды? – уточнил Василий.

Князь рассмеялся.

– Да, подлечить старые кости в тамошних казино!

Станислав стряхнул пепел с сигары в пепельницу, стоявшую на курительном столике.

– Не забывайте, господа, что помимо счетов в банке есть ещё имение. А оно стоит немало… – резонно заметил он.

– Да-да! – живо согласился князь. – Но вопрос: кому оно достанется?!

– Эльзе Ригер-Артемьевой… – предположил Станислав, решив «поиграть» на нервах князя.

– Но почему? – удивился князь.

– А разве вам неизвестно, что сия барышня – дочь покойного Льва Дмитриевича?

Князь пожал плечами.

– До меня доходили, конечно, отдельные слухи… Но я не предполагал, что это и есть госпожа Ригер…

В этот момент князь пожалел, что уже далеко не молод, а то он вполне мог бы составить конкуренцию господину Удальцову. Хотя, впрочем, почему бы и нет?..

* * *

На следующий день, ближе к вечеру, в имение приехала Елизавета Степановна Трушина, двоюродная племянница Селиванова. Не успел управляющий Никанор подойти к экипажу и встретить надлежащим образом гостей, как из него выскочили два мальчика в одинаковых костюмчиках, Виктор и Артёмка.

Вслед за ними появился мужчина, гувернёр, строго окликнувший сорванцов. Те сразу же присмирели и поздоровались с Никанором. Затем из экипажа вышла Елена Степановна. Она никогда не была в Селиваново, усадьба произвела на неё сильное впечатление.

Никанор предусмотрительно выделил гостям две комнаты на первом этаже, потому как сам имел внуков, правда они уже выросли, и те в детстве постоянно шумели и бегали. Мало того, он достал из чулана двух деревянных лошадок, коими любили забавляться его отпрыски много лет назад. Мальчики поблагодарили Никанора и тотчас оседлали своих скакунов, каждый из которых представлял собой палку с прикреплённой к ней лошадиной головой и тряпичной уздечкой.