Изумрудное лето
Шрифт:
После завтрака Любовь Васильевна, мнимая Подбельская, высказалась своему «мужу»:
– Сева, душа моя… Здесь такая скука… Не лучше ли отправиться в более приятное место?.. И потом все эти люди… У меня такое впечатление, что они затаили злобу друг против друга.
Всеволод оторвал взгляд от «Калужского вестника» недельной давности и пробубнил недовольным тоном:
– Пишут всякую белиберду… Почитаешь и сразу удавиться хочется… Странно, что Российская империя ещё существует…
– Сева! Ты не слышишь меня?! – возмутилась Любовь Васильевна.
– Отчего же, дорогая?! Я всё прекрасно слышу… – Всеволод отложил газету и переключил внимание на свою пассию. – Первого июня будет оглашено завещание моего дяди. И мы сразу же покинем имение… Отправимся в Европу проматывать денежки, – пообещал Всеволод.
Мнимая супруга повеселела.
– И много денег ты получишь? – поинтересовалась она.
Всеволод пожал плечами.
– Надеюсь… Говорят, дядя был очень богат.
ЧАСТЬ 2
НА ВОЙНЕ, КАК НА ВОЙНЕ
Глава 1
И вот, наконец, настал долгожданный день – первое июня.
Обитатели усадьбы пребывали в волнении: ведь не каждый день получаешь наследство! Все с нетерпением ожидали приезда Карла Клебека.
Эльза была уверена, что получит большую часть наследства. Она уже вовсю делилась с Василием своими идеями по преобразованию здешних земель. Тот по обыкновению кивал и со всем соглашался…
Эсмеральда же с утра пораньше решила раскинуть карты (увы, все галки-приживалки остались в Калуге), хоть и предпочитала спиритическую доску – только при контакте с духами можно постичь будущее.
Результаты гадания получились ошеломительными и разительно отличались от предыдущих, тех, что Эсмеральда услышала перед отъездом в Селиваново.
– Лучше бы я этого не делала… – решила она и смешала карты.
…Князь Кшидловский долго стоял перед зеркалом, рассматривая своё отражение. Убедившись, что синяк, полученный в сражении за прекрасную даму, почти не виден, он приосанился и пришёл с хорошее расположение духа.
– Ещё немного и я получу, наконец, деньги… – произнёс он, прохаживаясь по комнате. – Прости меня, Лёвушка (он перекрестился при упоминании имени кузена), но это для меня сейчас самое важное… Ибо я – банкрот.
Князь взял со стола недопитый бокал вина и пригубил его.
– О, Баден-Баден! Прекрасный город… Ты снова примешь меня в свои объятия… Главное – не проиграться в первые же дни по приезде… – размышлял он.
…Любовь Васильевна извлекла из гардероба своё самое нарядное платье и облачилась в него при помощи Всеволода.
– Ах, Сева, если бы ты знал, как тяжело обходиться без горничной. Здешние Глашка и Стешка – сущая деревенщина! – жаловалась она любовнику, покуда тот застёгивал крючки сзади её платья. – Их не дозовёшься и не допросишься ничего сделать!
– Душа моя, завтра же уедем отсюда, – успокаивал её Всеволод. – Я и сам здесь умираю от скуки. Мне надоело расточать любезности здешнему обществу.
– Обществу! – возмущённо вторила Любовь Васильевна. – Жалкие провинциалы! И даже этот князь, даром, что из Москвы!
– Не забывай, что госпожа Трушина тоже москвичка… – напомнил Всеволод.
– А, эта наседка… – с издёвкой произнесла «супруга». – Мне кажется, что её гувернёр не только воспитывает мальчишек… Но и… Ай!
– Что такое?
– Ты ущипнул меня!
– Прости дорогая, сказывается отсутствие опытной горничной… – пытался оправдаться Всеволод.
…Станислав пробудился в девять часов утра. Аделаида ещё спала. Он накинул халат и выглянул в окно. Утро выдалось солнечным.
– Ну что ж, – сказал он, любуясь на фонтан во внутреннем дворе усадьбы. – На войне, как на войне! Скрестим шпаги, господа! Через два часа выясниться: кто победитель, а кто – нет.
Аделаида пробудилась.
– Станислав ты уже встал?.. – сонным голосом поинтересовалась она.
– Да…
– Волнуешься?
– Немного. Впрочем, на всё воля Господа и моего дядюшки.
Аделаида сладко зевнула и потянулась.
– Знаешь, мне приснился странный сон… – призналась она.
– Я не верю в сны.
– Напрасно… – укорила своего возлюбленного Аделаида.
Наследники пили утренний чай на веранде. Чаепитие проходило в гробовом молчании, ибо каждый видел в окружающих себя людях потенциальных соперников.
Карл Фридрихович Клебек прибыл в усадьбу ровно в одиннадцать тридцать утра. Предупредительная Глафира также подала душеприказчику чаю, и он присоединился к компании сгоравших от нетерпения наследников. Те натянуто поприветствовали юриста. Впрочем, он на большее и не рассчитывал. За истекшие годы, которые он посвятил юридическому ремеслу, он стал хорошим знатоком людских душ. Клебек понимал, что наследников раздирает едва сдерживаемое любопытство, скрытая ненависть друг к другу и к нему в том числе, как к исполнителю последней воли покойного.
Спустя пятнадцать минут появились дрожки соседа Муравина.
– Это ещё кто?.. – пошипела Эльза.
– Да, да! Действительно, кто же приехал? Чьи это дрожки? Кажется все наследники в сборе? – затараторили за столом.
Ясность внёс невозмутимый Клебек.
– Прибыл Пётр Петрович Муравин, здешний помещик. Он был давним другом покойного. И потому будет присуствовать при оглашении завещания.
– Ему тоже что-то причитается? – поинтересовался Станислав.
– Пока, сударь, не могу ответить на ваш вопрос. А вот, – он вынул из кармана жилета золотой брегет отличной немецкой работы и открыл его, – через пятнадцать минут жду вас всех в гостиной. Там я и оглашу последнюю волю господина Селиванова.
Наследники допивали чай. Станислав нервно барабанил аристократическими пальцами по столу и украдкой поглядывал на Эльзу, словно желая получить визуальное подтверждение их недавно заключенного тайного соглашения.
Девушка сидела прямо, глядя перед собой в чашку. Вдруг она подняла глаза, взоры союзников встретились. Станислав вложил в сей взгляд всю свою душу, Эльза прекрасно поняла это. Она слегка улыбнулась и произнесла, обращаясь к Василию:
– Не пройтись ли нам вокруг дома?