Изумрудное оперение Гаруды
Шрифт:
Фантастично восхитительной была гонка от Джокьякарты до Борободура. Надо было успеть приехать хотя бы за полчаса до рассвета. Поэтому пришлось мчаться с максимально возможной в ночных условиях скоростью. Тьма была поистине кромешной. Такой черной ночи мне видеть до тех пор не приходилось. Небо, видимо, было плотно затянуто тучами. Ни лунный, ни звездный свет не проникал к земле. В непроницаемом для глаза мраке единственным лучом был свет фар машины. Он далеко уходил ослепительно белым столбом, выхватывая из темноты только круглое пятно дороги. Казалось, что стремительно погружаешься в черную глубину океана или мчишься в космическом пространстве.
Впрочем,
Не менее опасны на ночных дорогах буйволиные повозки. Когда повозка вдруг вырастает перед тобой высокой задней стенкой, то для избежания столкновения требуются и реакция, и надежные тормоза.
Когда я подъезжал к Борободуру, горизонт на востоке уже начал бледнеть. В сумерках начинающегося дня храм казался задремавшим исполинским каменным лесом. Неясными силуэтами на фоне неба торчали верхушки многочисленных больших и маленьких дагоб и ступ. При приближении к огромной массе с отлогим, расплывчатым силуэтом создавалось впечатление, что входишь в затаившиеся дебри, в глубине которых живут фантастические существа. Как положено буддисту, я вошел с восточного входа и, попав на первый ярус, начал обход бесконечных галерей по кругу справа налево, с террасы на террасу.
Барельефы на первых четырех квадратных террасах отражали все перипетии жизненного пути Сиддхартхи Гаутамы — основателя буддизма. Каменная «книга» его жизни начиналась с земных глав: вещего сна матери, рождения из материнского бока, пребывания в родительском доме, встреч со злом, несправедливостью, бегства в лес, скитаний в поисках истины. Потом «страницы» стали повествовать о постах, подвижничестве, проповедях, постепенном приближении к просветлению. По мере подъема сюжеты отрывались от земной повседневности, все в большей степени иллюстрировали отвлеченные идеи, уводили все дальше в глубь абстрактных представлений.
Барельефы на первых этажах подробно рассказывали о реалиях тех далеких времен, когда создавался Борободур. Нигде, пожалуй, не найти такого подробного отражения одежды, транспорта, музыкальных инструментов, окружавших людей той эпохи. С этой точки зрения, историческая значимость храма не поддается оценке.
Эпизод из легенды о царственном юноше, влюбившемся в танцующую нимфу, изящная фигурка девушки Суджаты, которая протягивает Будде чашку риса, парусники с балансирами, сцены сельскохозяйственных работ, свадебных обрядов, царских аудиенций вырезаны на камне с такой достоверностью, так законченно и цельно, что невольно переносишься в события многовековой давности, становишься их участником.
Эстетическое воздействие резьбы потрясающе. Всматриваясь в проникнутые глубоким внутренним спокойствием, гармонией, равновесием барельефы, все больше окунаешься в мир, полный тепла и пластики. Мягкие, округлые формы умиротворяют, композиционная уравновешенность, неторопливость повествования настраивают на безмятежный лад. Только «очистившись» духовно при осмотре первых ярусов, паломник способен воспринять более одухотворенную, более абстрактную форму отражения истины — статую сидящего Будды под каменными шатрами-дагобами на трех верхних террасах. Непроницаемые лики, приподнятые плечи, сплетенные в символический знак пальцы гибких рук, распластанные в позе лотоса ноги можно рассмотреть сквозь окна в колоколообразных ступах.
Прикосновение к Будде считалось панацеей от всех невзгод. Его каменные плечи миллионами пальцев отполированы до зеркального блеска.
Недалеко от ступы-колосса находится еще один памятник буддийского периода — храм Мендут. Он построен примерно в то же время, что и Борободур, но выполнен в форме чанди. Храм замечателен высоким художественным уровнем барельефов, скупо покрывающих стены святилища и более щедро — боковые грани цокольной части. Наибольший интересны картины жанрового характера, иллюстрации к джатакам.
На одном из барельефов — обезьянка, сидящая на спине крокодила. Хищник хотел полакомиться сердцем малышки, но та обманула его, сказав, что оно находится в ветвях дерева на другом берегу, и переправилась невредимой через реку. Техника резьбы мягкая, композиции гармоничны и естественны. Большую роль играет декоративное оформление — резной орнамент, стилизованные деревья, сплетения цветов и листьев.
Внутри высокой темной целы — трехметровая статуя Будды. Познавший Истину здесь, хоть и отрешенно величественный, он все же очень человечный. Выражение лика, плавные линии тела, пальцы, сплетенные в жест поучения,— все выполнено по индийским канонам. Но Будда сидит не в традиционной аскетической позе, а восседает, подобно царю, на троне, среди львов и макар — фантастических морских чудовищ.
В этом его земной характер. Яванские художники ориентировались не на каноническую традицию, требовавшую придать Будде сверхчеловеческие качества, а на реалистическое изображение рожденного от земных родителей основателя учения. Он непроницаем в своей строгости, но не как бог, а как мудрец, постигший тщету сует и благость спокойствия духа. Потом, когда я сталкивался с потрясающей невозмутимостью индонезийцев, каждый раз вспоминал бога-человека из храма Мендут.
Создатели Борободура и Мендут — владыки Матарама — так и не сумели добиться того, чтобы капитаны торговых судов платили пошлину им, а не суматранцам. В IX столетии двор Шайлендра распадается на несколько отдельных княжеств. Одно за другим они подпадают под власть другой династии, которая поклонялась индуистским богам. Новые властелины Явы с еще большей настойчивостью стали рваться к водам Зондского пролива. Наступил период, который в историю Индонезии вошел как героический, легендарный «золотой век». В воспоминаниях о нем реальные события тесно переплелись с мифическими, в его земных делах участвуют боги, а его люди совершают подвиги, доступные богам.
В 16 километрах от Джокьякарты стоит созданный индуистами примерно в 900 году грандиозный храмовый комплекс, известный по названию близлежащей деревушки Прамбанан. Он — апогей развития на Яве храмовой архитектуры типа чанди. В нем нашло свое высшее выражение зрелое и цветущее мастерство яванцев X столетия. Через сотню лет после того, как в храм был вмонтирован последний камень, ого забросили по пока еще не совсем выясненным причинам. Потом его разрушило землетрясение. Восстановительные работы были начаты в 1918 году, продолжались два десятилетия, но и теперь не доведены до конца. До сих пор большинство его сооружений представляют собой бесформенную кучу камней. Но основные элементы храмового комплекса реконструированы.