Изумрудные глаза

Моран Дэниел

Никто не ответил. Правда, на этот раз молчание длилось недолго.

– Ты слабо разбираешься в политических вопросах, Карл, – с сожалением отметил Чандлер. – А это, безусловно, очень серьезный недостаток.

Он пригубил стакан с какой-то янтарной жидкостью – по-видимому, обычным яблочным соком. Это наблюдение доставило Карлу некоторое удовлетворение – как будто человек, пьющий обыкновенный яблочный сок, априори не способен высказывать дельные идеи. Но оказалось, что Чандлер еще не закончил и продолжил с еще большей прямотой и резкостью:

– Выслушай меня внимательно, сынок, и пусть это послужит тебе уроком. На сегодняшний день все полагают, что нападение на Сандоваля совершили миротворцы. Одно из их элитных подразделений. Мы в этой комнате

знаем, что вопль электронных СМИ – «это почерк миротворцев» не совсем верен. Я полагаю, Крис Саммерс жив, не так ли?

Карл улыбнулся:

– Если он жив, то и Сандоваль мог уцелеть. В данном случае они воспользовались одним и тем же выходом. Чандлер укоризненно посмотрел на него:

– Сейчас не время для шуток. Успокойся и послушай, что тебе говорят. Здесь никто не желает тебе и твоим детям зла. Я посоветовался со своими специалистами. Они просмотрели спутниковые записи, касающиеся нападения на дом Сандоваля. Если они сумели разобраться что к чему, другие тоже разберутся. Передвигающееся с такой скоростью существо, мгновенно разделавшееся с уолдосом, обязательно должно либо принадлежать к Элите миротворцев, либо быть ни в чем не уступающим им бойцом. Мои сотрудники, к чьему мнению я прислушиваюсь, клятвенно заверили, что единственное место, где можно произвести такого бойца, – это спецбаза «Ла Гранж-5». Quod erat demonstrandum! (Что и требовалось доказать! (Лат.)). Движущееся пятно – это, вне всякого сомнения, миротворец; де Ностри – это Жаклин де Ностри, а человек – это ты. Помнится, вы называли себя «три мушкетера». Карл, если мне удалось свести в единую картину все данные – а это оказалось не так уж трудно, – то же самое смогут сделать и другие.

– Ну и?..

– Ну и считай! Дезертирство из рядов МС – раз; содействие дезертировавшему из рядов МС бойцу – два; подделка документов – три. Мало? Плюс недонесение о дезертирстве, что тоже можно квалифицировать как государственную измену! Достаточно? Плюс неопровержимые улики. Вполне серьезный список против тебя и Криса, где бы он ни скрывался. Теперь в МС точно знают, что он жив. Они будут искать его. Постоянно, неутомимо – и в конце концов, поверь мне, найдут. Как только его отыщут, он умрет. И ты умрешь. Теперь о том, что касается Карсона. Он может угодить в тюрьму за участие в покушении на твою дочь, а может и не угодить. Твое свидетельство на процессе может быть признано тенденциозным, как заявление заинтересованной стороны, и, скорее всего, не будет принято судом во внимание. Показания телепата на судебном процессе пока еще новинка, исключая прямое свидетельство очевидца. И в деле Карсона ни один судья, будучи в здравом рассудке, не позволит ни тебе, ни одному из твоих воспитанников выступить в качестве эксперта. И что мы тогда имеем? Вполне вероятно, Карсон сумеет выкрутиться, а к Амньеру вообще никто не посмеет подступиться. Так что уже одним своим существованием Крис Саммерс затягивает петлю на твоей шее.

– Прошу прощения, джентльмены, – с трудом выговорил Карл после короткой паузы, – но я безумно устал. К тому же я не уверен, что в ваши намерения входа действительно помочь нам. Скорее взять нас под свой контроль... – Он вновь замолчал, потом обреченно махнул рукой и спросил напрямик: – Хорошо, что вы предлагаете?

Дуглас Риппер оживился и сразу замахал руками, как ветряная мельница:

– Девятая поправка! Возможно, этот номер пройдёт. Я почти уверен, нам удастся сыграть на этом, если только мы решимся открыть карты.

Карл и Малко Калхари, не скрывая удивления, посмотрели на него. Чандлер и судья Саншайн остались невозмутимыми. Но Риппера трудно было смутить удаленными взглядами.

– Джентльмены, эта поправка, – он, заостряя внимание, вскинул руку, – позволяет Генеральному секретарю добиваться переизбрания на четвертый срок. А также на пятый и шестой. Не знаю, согласитесь ли вы со мной, но подобная перспектива делает его очень уязвимым. Он готов на все ради того, чтобы усидеть на своём месте. Ради переизбрания он может согласиться

даже оставить тебя в покое. В конце концов, вы оба способны очень сильно навредить друг другу. Если Амньер пришёл к выводу, что у него нет другого пути, ему не составит труда расправиться с тобой, Карл, но и ты в этом случае в состоянии напрочь испортить ему репутацию и перекрыть дорогу к переизбранию. Он очень хитер. В последнее время кто-то упорно пытается протащить запрет на количество возможных сроков избрания. Лет тридцать назад такой прецедент уже имел место. В те годы ни тебя, ни меня еще на свете не было. Тогда Генеральный секретарь Тенера попытался ограничить время пребывания у власти руководителей Объединенного Совета. Ему даже не дали доработать третий срок, вынесли вотум недоверия и отстранили от должности. Он полагал, что трех раз вполне достаточно, а вот его аппарат и другие структуры сочли такое требование чрезмерным. Куда проще до скончания века иметь одного царя. – Риппер поднял указательный палец. – Впереди нас ждут две важные даты, и есть смысл поразмышлять над значением каждой из них. Прежде всего, четвертое июля. Можно сделать одолжение Амньеру – предложить ему договориться до наступления Дня независимости США. Это будет четверг, так что у тебя в распоряжении три дня. Если соглашение не будет достигнуто, он попытается отвлечь внимание общественности от этого праздника, организовав какие-нибудь беспорядки. Напасть на теле­патов? Но у вас теперь вполне законный статус. Он придумает что-нибудь похитрее. Если же вы сумеете договориться, это очень прибавит ему голосов на предстоящих выборах. Объявление о восстановлении дружественных отношений между вами и его аппаратом, подкрепленное сообщениями прессы, в которых ты дашь соответствующие разъяснения, во многом охладит страсти.

Вторая дата, четырнадцатое июля. День взятия Бастилии. К этой дате все обязательно должно устроиться – к обоюдному удовольствию или без оного. Амньер не может позволить себе вернуться во Францию на празднование годовщины революции, оставив за спиной такую угрозу, как твои записи. Учти, твои телепаты представляют собой один из важнейших объектов, имеющих особую ценность для средств массовой информации. Если правда откроется до праздника, французы вряд ли испытают прилив энтузиазма.

Чандлер подхватил:

– Когда закончится празднование Дня взятия Бастилии, вам придется переехать в какое-нибудь уединенное тихое место подальше от моего Комплекса, где толпа демонстрантов не сможет с такой легкостью добраться до вас. Там вы и заляжете до выборов шестьдесят четвертого года. После выборов ситуация может кардинально измениться, и Амньеру придется унять аппетит. Он успокоится и оставит вас в покое.

Карл бросил взгляд в сторону присутствующего за столом судьи.

– Кто-нибудь советовался с вами, сэр, – спросил он Саншайна, – по поводу этих вариантов?

В этом и состояло преимущество телепатического дара– в общении с Карлом любой поневоле говорил правду, принимая во внимание, что ложь все равно не спрячешь.

– Да, мне тоже пришлось поразмышлять над возможными решениями. Карл кивнул:

– Я высоко ценю ваше время, джентльмены. Я обязательно подумаю обо всем, что вы сказали сегодня. Малко, мы идем?

– Минутку, – окликнул его Чандлер. – Я хотел бы поговорить с тобой, Карл, в частном порядке.

– Приступайте, – предложил Кастанаверас. Чандлер некоторое время с нескрываемым недоумением рассматривал его, потом усмехнулся:

– Иди-ка ты к черту! Как Дженни? Карл растерянно заморгал. Вопрос застал его врасп­лох.

– Не очень-то хорошо, – признался он наконец. – Ее очень беспокоит создавшееся положение. (И меня тоже, мысленно добавил он.) Я обязательно передам, что вы интересовались. Ей будет приятно.

Чандлер кивнул. Риппер и Саншайн сразу почуяли, что произошел некий перелом, и с интересом прислушивались к разговору.

– Кстати, Тони Анджело звонил. Он в восхищении от того, как ты водишь машину, – сказал Чандлер. – Назвал тебя «дьяволом на колесах».