Изумрудные росы
Шрифт:
— Что? — обернулись к нему Лабастьер и Лаан.
— Вы спросили меня о куколках, но не спросили о бескрылых.
— У тебя есть особое мнение о них? — спросил Лаан.
— Пожалуй. Вы помните первого из них, увиденного нами? Того, на груди которого спит бабочка…
— Еще бы! — с деланой бравадой воскликнул Лаан. — Самку махаона такой изумительной красоты не забудешь…
Ракши согласно кивнул и продолжил:
— Мне кажется, она пошла на это сознательно. Чтобы те, кто войдет в корабль, увидели, что бабочки и бескрылые могут жить
— Да-а… — протянул Лаан, качая головой, словно говоря: «Не ожидал от вас, дружище, такой безответственной сентиментальности». Причем делалось это явно для короля. Но тот хладнокровно констатировал:
— Считаю это предположение не лишенным смысла и предлагаю возвращаться, не принимая пока никаких решительных действий. В конце концов, я дал клятву, и я исполню ее.
— А если это трюк? — возразил Лаан. — Если они заставили бабочку лечь туда? Вдруг в наше отсутствие они проснутся?!
— Мы оставим здесь кого-то из воинов, и если это случится, те примчатся и сообщат об этом, — заявил Лабастьер.
— И что это изменит? — не унимался Лаан. — Что сможет противопоставить основательно потрепанная горстка бабочек двумстам великанам?
— Что же предлагаете вы, мой друг?! — начал злиться король. — Вы все только отрицаете…
— Мой король, сейчас я обращаюсь к вам не как ваш подданный, не как ваш преданный слуга и со-муж, а как друг. Не делайте Безмятежную заложницей ваших представлений о чести. На одной чаше весов — сумасбродная клятва сумасшедшему горбуну, на другой — ваш народ… Бескрылых нужно убить.
Лабастьер молчал. Все это ему сильно не нравилось. Но доводы Лаана были более вескими, чем его собственные. Лаан и Ракши смотрели на него испытующе. Внезапно со стороны входа в помещение раздалось хриплое хихиканье. Вздрогнув от неожиданности, все трое обернулись. В проеме стоял колдун.
— Сумасшедший горбун явился к вам сам! — заявил он.
Из-за его спины выступил и в низком поклоне склонился перед Лабастьером гвардеец Шостан:
— Ваше величество, этот старик пришел в лагерь и заклинал вашим именем доставить его к вам в корабль. Мы сомневались, следует ли это делать, но…
— Вы правильно поступили, — остановил его король, — возвращайтесь. — А затем обратился к колдуну: — Чем обязаны вашему визиту?
— А ты не помнишь? Должок! За тобой должок!.. — Морщины на лице колдуна сложились в подобие улыбки. — Не зря я боялся не поспеть. Вдруг забудешь…
— Это действительно чуть было не случилось, — признался король. — Я не отказываюсь, но прав и мой друг Лаан: на свете есть нечто даже более высокое, чем королевская честь. Королевский долг перед своими подданными.
— Готовишься преступить клятву?
— Я исполню ее. Но не из слепого подчинения своему слову, а потому, что верю: вы действуете на пользу Безмятежной. И я прошу вас, если ваши желания действительно так странны и страшны, как вы предупреждали, пожалуйста, объясняйте нам их глубинную суть… Чтобы зря не мучился я,
— Ох и народец же вы, короли, — покачал головой колдун. — Слово дадут, а потом еще и объяснений требуют… — Говоря это, он подошел к креслу и протянул руки. — Помогите мне, что ли, к вам забраться.
Оказавшись в кресле четвертым, он уселся на мягкую бархатистую поверхность, нелепо растопырив кривые ноги, и сказал:
— Ладно. Я расскажу вам то, что знаю. Всю эту авантюру придумал не я, а мои слепоглухонемые питомцы. Думаю, вы и сами это поняли. Я и они, мы живем уже очень долго. Я их глаза и уши, а они — мой разум. Они — это целая вселенная, замкнутая в себе, и я не могу объяснить вам всю цепочку событий, которые привели ее к тому или иному итогу. Я знаю только результат. Вот он. Жизнь — то, что приводит к разуму. Разум — то, что дает возможность миру осознать себя. Мир без жизни — груда мертвых камней. Мир без разума — груда камней, покрытых плесенью. Цель жизни в том, чтобы разума было как можно больше.
— Нельзя ли покороче?! — возмутился Лаан.
— Нет, — сказал колдун. — И не перебивай меня.
Лаан искательно посмотрел на короля, но тот лишь покачал головой, показывая, что согласен со старцем. А тот продолжал:
— Когда-то давно случилась катастрофа, и разум, представленный бескрылыми, погиб. Они позаботились о возрождении и создали нас. Создали по образу и подобию своему. Но немного усовершенствовали. И допустили при этом ошибку, сделав возможным чтение мыслей. Именно это и погубило мир бабочек Земли. Его правитель понимал это и, готовясь к колонизации других миров, отобрал эмбрионы бабочек, не имеющих способности к телепатии. Только себе он позволил исключительные условия.
Так и вышло. На Безмятежной нет телепатов, кроме короля. И рано или поздно, через еще один виток развития, это приведет к очередной катастрофе. Ошибку нужно исправить, пока есть кому ее осознать. Я говорю о своих думателях. Безмятежную искусственно лишили двух видов бабочек из четырех — это мы тоже можем исправить. Наши создатели — бескрылые гиганты — исчезли, но и это мы можем исправить. И именно в этом мои питомцы видят свое предназначение. А когда оно будет выполнено, их противоестественный коллективный разум станет опасен для равновесия. Что мы должны исправить тоже.
Ты поклялся, король. И вот что ты должен сделать. Запустить жизненные процессы в хранилищах куколок, найденных вами на корабле, и разбудить бескрылых. Ты должен пресечь свой род, искусственно сделав себя и своего сына бесплодными. И ты должен убить меня и моих думателей. Вот и все.
Король и его друзья молчали, потрясенные услышанным. Первым очнулся Ракши:
— Ваше величество, это заговор! Я думаю, нам нужно начать выполнять его пожелания с конца и ограничиться единственным…
— Остановись, — приказал король. — Знания предков, которыми я обладаю, полностью подтверждают его правоту.