Изумрудные зубки
Шрифт:
– Вы Пашку обещали выпустить! – Сычева посмотрела Лешему прямо в глаза. У этих глаз не было цвета, – только маленькие злые зрачки и пятнистая радужка.
– Я тебя не спрашиваю, что я обещал, я спрашиваю, где камни, кукла? – нагнулся над ней хвостатый и задышал в лицо смрадно и отвратительно.
Перепираться с ним было бессмысленно. Сычева достала из-за пазухи пакет с надписью «Рамстор» и протянула Лешему.
Леший схватил пакет и, прижав к груди, захохотал.
– Притащили камни, притащили, как миленькие! Знали ведь, знали, где изумруды, и не боялись же с нами в игрушки играть!!
Он вытащил из фирменного пакета замшевый мешочек, развязал его и вытряс
Сычева открыла рот, чтобы заорать, но не смогла выдавить из себя ни звука.
... он вытряс на стол губную помаду, флакончик духов, баночку какого-то крема и странный сувенир – красиво ограненный шар из матового стекла...
У подъезда его поджидала машина.
То, что огромная иномарка поджидала именно его, Афанасьев нисколько не усомнился. Он дернул пассажирскую дверь, но она оказалась закрыта.
– Сюда, – сказал сзади грубый мужской голос и чья-то властная рука за шею впихнула его на заднее сиденье в услужливо распахнутую дверь.
В салоне пахло дрянным куревом, дешевым парфюмом и смертельной опасностью.
Парней оказалось трое: один за рулем, второй – тот, который распахивал дверь изнутри, третий, который затолкал в салон. Получилось, что Глеб зажат между ними на заднем сиденье. Парни были похожи как близнецы – с квадратными подбородками, коротко стриженые, с бесстрастными лицами, в общем – без «особых примет». То, что парни не скрывали своих лиц, напугало Глеба. Еще больше его напугало то, что ему даже не попытались завязать глаза и он мог видеть, куда его везут.
Означать это могло только одно – обратного пути для него нет.
Стоило карабкаться по отвесным стенам, протискиваться в микроскопическую щель, и голым, с разодранными в кровь боками, нестись сломя голову, пытаясь спастись?!. Стоило батрачить на Мону Лизу, питаться помоями, вынашивать планы побега?!. Стоило поджигать дом, спасать Арсена, нестись с табуреткой и банками через всю деревню, а потом пробиваться к распаленному эротическими фантазиями сознанию лейтенанта Ласточкина?!. Стоило приносить себя в жертву ради того, чтобы спасти своих женщин? Ведь все равно всех убьют – и их, и его...
Ничего ему не зачлось!!
Он только немного отсрочил свою погибель, добавил мучений и зачем-то пустился в идиотские размышления о наказании свыше.
Не стоило и стараться!
– Дай закурить, – попросил он парня, который сидел рядом.
– Вредно курить, – заржал парень. – Ой, как вредно!
Может, если самому закрыть глаза и не смотреть куда его везут, будет шанс, что отпустят живым?..
«Нужно было попытаться уйти через чердак!» – запоздало осенила догадка.
Ведь Танькам уже все равно не помочь, так стоило ли...
– Сука!!! – заорал Леший и рукой смахнул содержимое замшевого мешочка со стола. – Сука! – сказал он уже немного спокойнее. – Ты что, шутки со мной шутить задумала? – Он за руку сдернул Сычеву с дивана и бесцеремонно обшарил карманы ее джинсовки. Кроме пневматического пистолета ничего не нашел и раздраженно отбросил игрушку в компанию к косметике.
– Стойте! – закричала вдруг Афанасьева. – Стойте! Это недоразумение, это ошибка!! Никто и не думал над вами шутить! Просто мой муж курит трубочный табак и я вечно покупаю ему в подарок красивые кисеты. Кисетов этих развелось в доме так много, что некоторые валяются неиспользованными! Вот я и стала употреблять их для собственных нужд! Один у меня болтается в сумке вместо кошелька, другой вместо косметички, третий ... был абсолютно пустой и мы упаковали в него изумруды!! – Она порылась в своей сумке, вытащила точно такой же кисет, развязала его и вытряхнула на колени... много металлической мелочи. – Черт!! – Таня перевернула сумку и отчаянно потрясла ее над диваном. На кожаную обивку вывалилась куча самых разнообразных вещей: щетка для волос, упаковки жвачки и леденцов, блистеры с таблетками, потрепанный блокнот, пустой флакон из-под духов, ворох каких-то квитанций, пульт от телевизора, довольно большой будильник, внушительный кусок пемзы, электрический депилятор, мобильник, портрет Афанасьева в рамке, пачка прокладок, щипчики для колки орехов, абсолютно новые трусики и полусгнившее яблоко.
Кисета с камнями среди этого барахла не было.
В комнате повисло такое молчание, что стало слышно, как попугай что-то перетирает в клюве.
– Черт, да куда же он делся-то? – бледнея, пробормотала Таня.
– Да, куда? – ласково спросил Леший, нагнулся над Афанасьевой и положил короткопалую пятерню ей на шею. – Ку-да?! – заглянул он Тане в глаза.
Инга вдруг истерически захохотала. Попугай немедленно передразнил этот смех.
– Девочки, вспоминайте, – жалобным шепотом попросила Таня. – Мы сели в такси, положили изумруды в мешочек и... Да отпусти ты! – Она дернула головой и стряхнула с себя руку Лешего. Тот спрятал руку в карман пиджака, присел на край стеклянного столика и изобразил шутовски-пристальное внимание.
– И вы с Сычевой поспорили, у кого останутся камни, – подсказала Татьяна. – Ты сказала, давай их ко мне, и положила кисет в свою сумку, а Сычева заупрямилась, вытащила из сумки кисет и сунула к себе за пазуху.
– Она перепутала кисеты? – неуверенно спросила Таня. – Но тогда кисет с камнями должен быть в сумке!
Сычева вдруг схватилась за голову и начала ржать. От хохота она повалилась на диван, прямо в кучу барахла, вытряхнутого из Таниной сумки.
– Ой, девки, – застонала она, давясь смехом и держась за живот, – ой, не могу! Мы камни-то в тачке оставили!! Танька, ты, видать, мешок мимо сумки сунула!! У меня так часто бывает, я перчатки всю жизнь мимо кармана складываю, новые покупать не успеваю... Ой, не могу!.. У этих камней как будто ноги приделаны! Они живут какой-то своей жизнью и упорно не хотят попадаться нам в руки! Ой, девки, теперь нам полный кердык!! Эх, жалко я Карантаева обезвредила... – хохотала она.
Леший выкинул вперед руку и опять залепил ей пощечину. Остановившаяся было кровь опять хлынула на джинсовый пиджак.
– Дерьмо ты собачье, – сказала Сычева, зажав рукой рану и переставая ржать. – Я тебя не боюсь.
– Мы тебя не боимся! – вздернула вдруг голову Афанасьева.
– Леший, давай с них скальп снимем и разошлем родственникам по почте, – весело рассмеялась Инга. – А убивать не будем, нет, просто запрем в нашем подвале и пусть сдыхают от голода, холода и недостатка кислорода. Я с удовольствием буду засыпать и просыпаться под их крики и стоны...
– Заткнись, – оборвал ее Леший. – Если это какой-то розыгрыш с вашей стороны, – обратился он к Таням, – то это очень и очень глупо. Глупее не бывает. Уж поверьте, мне хватит дури снять с вас скальпы, разослать близким, а вас живьем замуровать в подвале этого замечательного дома.
– А у меня близких нет!! – захохотала Сычева.
– А мои родственники в Новосибирске! – присоединилась к ее хохоту Татьяна. – Мой скальп завоняет, пока дойдет!! Посылку вскроют, вас вычислят и вы тоже будете медленно помирать в тюрьме от холода, голода и недостатка кислорода!! А когда помрете, мы вряд ли встретимся на том свете, потому что будем по разные стороны...