Изумрудный сад
Шрифт:
— Я люблю Квентина. Полагаю, тебе это известно?
— Вы полагаете правильно. — Бентли чуть дернул краем рта. — Только болван мог бы не заметить вашего явного расположения к мастеру Квентину.
— Так вот, этот самый болван сейчас находится на улице Уайт-Холл, в министерстве.
Бентли зашелся кашлем, в котором скорее можно было заподозрить подавленный смех.
— Не стану спорить. Однако в его защиту скажу: я не сомневаюсь в том, что мастер Квентин догадывается о ваших чувствах. Правда, в своих собственных он еще не разобрался.
— Не скрыт ли в твоих словах тонкий намек, будто, по-твоему, Квентин отвечает на мою любовь?
— Прошу простить меня за дерзость, миледи, но только другой болван не смог бы заметить столь очевидную реальность.
Бранди
— В таком случае, Бентли, я с радостью буду болваном, о котором ты говоришь. — Она сцепила пальцы на коленях. — Теперь, когда мы раскрыли наши карты, буду говорить прямо.
— Я не подозревал, что вы умеете говорить как-то иначе.
— Твоя правда, — усмехнулась Бранди. — Тогда ладно, я и дальше буду говорить прямо. Единственный способ выбить из головы Квентина дурацкое убеждение, будто мне от него нужна только защита и ничего больше, — это продемонстрировать ему, насколько я самостоятельна.
— Вот как, миледи? — спокойно заметил Бентли. — И, зная вас, я могу предположить, что вы уже подготовили план, как этого достигнуть?
— Да. И если мой план окажется удачным, то он не просто убедит Квентина, что я сильный человек, но, возможно, поможет нам ближе подойти к раскрытию убийства наших родителей. — Бранди наклонилась к дворецкому с видом заговорщика. — Хочешь послушать?
— Я весь внимание.
— Пока Квентин задерживается на день или два в Лондоне, я задумала выполнить то, что обещала сделать, узнав об убийстве, — взять дело в свои руки. Сразу после завтрака я поеду в Таунзбурн и тщательно обыщу кабинет отца. Он действительно держал самые важные документы дома. Возможно, какой-то из них подскажет нам мотив убийства. Если такая подсказка существует в Таунзбурне, я найду ее.
Бентли не на шутку испугался.
— Я ясно слышал, как вы заверяли мастера Квентина, что дождетесь его возвращения, прежде чем предпримете какие-либо опрометчивые шаги — как то: понесетесь во весь опор в Таунзбурн и тем самым, возможно, подвергнете свою жизнь опасности.
— Каким образом поездка в наш с папой дом навлечет на меня опасность? — Тонкие брови Бранди взметнулись вверх. — Это смешно, Бентли. Квентин, как всегда, излишне опекает меня. В конце концов, вряд ли убийца разгуливает вокруг дома или сидит в засаде в ожидании, что кто-нибудь приедет и обнаружит его присутствие. Но даже если и так, я там живу, и, думаю, мой приезд не должен вызвать у него подозрений, ты согласен? Только мы с тобой знаем истинную цель моей поездки, и точно так же только мы с тобой узнаем, даст ли она удачный результат, то есть обнаружу ли я что-нибудь подозрительное. Кроме того, Квентин просил меня только о том, чтобы я дала ему один день, прежде чем начну действовать. Что ж, один день я ему дала. Не моя вина, что он задержался в министерстве. К тому же я дала ему слово, что не поеду в Таунзбурн одна. Слово я сдержу. Со мной будешь ты. — Она затаила дыхание, дожидаясь, что скажет дворецкий.
— Я, миледи?
— Ну конечно. — Она искоса бросила на него многозначительный взгляд. — Ты ведь все равно планировал провести почти весь день где-то поблизости от меня, разве не так? Вот и вчера ты ходил за мной хвостом, как гувернантка за маленькой подопечной. Выполняя просьбу Квентина, разумеется. — Она улыбнулась. — Может, я и болван, Бентли, но вовсе не глупа. Я понимаю, Квентин отослал тебя в Изумрудный домик вместо себя. Он хотел удостовериться, что я не совершу ничего опрометчивого под воздействием минуты. Ну так вот, мне не нужна гувернантка. Мне нужен друг. Друг, который верит в мою способность самой защитить свое будущее. — Бранди умоляюще опустила руку на рукав Бентли. — Прошу, помоги мне. Я не нарушу своих обещаний. И Квентин не рассердится из-за моего решения, ведь со мной поедешь ты.
— Ладно, я провожу вас в Таунзбурн, — объявил Бентли, одергивая жилет. — Но не благодаря вашим малоубедительным доводам, которые мне только что пришлось выслушать.
Бранди заморгала:
— Тогда почему? Бентли решительно поднялся.
— Потому что, соглашусь ли я сопровождать вас дли нет, вы все равно улизнете туда. Поэтому,
— Спасибо, Бентли. — Бранди вскочила со скамьи и порывисто обняла дворецкого. — Ты даже не можешь представить, как этот неразумный сорванец благодарен тебе.
Бентли остался, как всегда, со сцепленными за спиной руками, но на его губах промелькнула улыбка.
— Я рад, что мы нашли с вами взаимопонимание, миледи. Особенно если вы осуществите все задуманное. Мастеру Квентину наверняка придется часто уезжать за границу по делам министерства, а дома он будет оставлять невозможно трудную женщину, которую любит, и, следовательно, для меня откроется пожизненная перспектива служить гувернанткой. — Бентли сокрушенно вздохнул. — Хорошо сознавать, что работа у тебя постоянная.
— На всю жизнь, Бентли, — пообещала Бранди, кокетливо улыбнувшись. — Не сомневайся, на всю жизнь.
— Батерст, давай прекратим эту игру. — Сидя на стуле, Квентин наклонился вперед и внимательно посмотрел на военного министра из-за горы документов, возвышавшейся на столе. — Мы давно знаем друг друга. Я один расшифровал больше французских кодов, чем вся британская армия вместе взятая. Я всегда был честен. И по отношению к себе то же хочу честности.
— И я хочу того же. — Батерст нахмурился, пробегая глазами депешу, которую Квентин сердито положил перед ним. — Я издал этот приказ потому, что мои советники сошлись на одном: ты нужен в колонии, а именно в районе близ озера Эри. Это единственное место, где у американцев решительное преимущество над нами. Для того чтобы отразить их атаки и вновь завладеть инициативой, мы должны сначала расшифровать их закодированные донесения. И, откровенно говоря, никто не сделает это лучше тебя. — Батерст задумчиво потер подбородок. — В то же время у меня пока нет сведений, что американское вторжение неминуемо. Поэтому в свете того, что ты мне только что рассказал о результатах следствия, проведенного чиновниками с Боу-стрит, я не вижу причин, почему наши войска не могут обойтись без тебя еще несколько недель. Считай, что твоя просьба удовлетворена. Докопайся до причины безвременной смерти своих родителей. В колонии поедешь сразу же после расследования.
— Я благодарен тебе, Батерст. — Квентин нервно обхватил колени. — Но мне интересно другое. Почему все твои подчиненные вели себя вчера так чертовски уклончиво?
— Уклончиво? — Министр еще больше нахмурился. — Если ты спрашиваешь, почему твоя просьба не была удовлетворена сразу же, то ты уже знаешь ответ. Приказ подписан мною, и никто, кроме меня, не имеет права изменить его. И я уверен, тебе сказали, вчера меня здесь не было: почти весь день я провел в парламенте.
— Мне так и сказали. Конечно, я не предполагал, что кто-то решится действовать вопреки приказу. Но я смел надеяться, что мою просьбу выслушает хотя бы кто-нибудь из адъютантов. А вместо этого от меня отделывались какими-то отговорками и заставляли дожидаться людей, которые так и не снизошли до встречи со мной. Видимо, никому не хотелось разбираться в моем затруднении.
— На это ничего не могу тебе ответить, Стил. Но согласен, все это очень странно. — Батерст поднялся из-за стола. — Если ты дашь мне имена всех помощников, с которыми ты говорил или пытался поговорить, я займусь этим делом.
Но ощущение, будто все-таки здесь что-то не так, не прошло.
— Тем самым ты снимешь огромную тяжесть с моей души, — ответил Квентин, беря в руки перо. — Дай мне еще минуту, и я представлю тебе список.
Он тут же написал пять имен. Но прошел целый день, а от Батерста — ни слова. В шесть вечера Квентин вновь принялся вышагивать по комнате, его злило, что он по-прежнему ничего не знает. Четверть часа спустя в гостиницу прибыл посыльный, который доставил Квентину прямо в номер официальную депешу из военного министерства. Видя дурное расположение духа получателя депеши, посыльный сунул в карман мелочь, которую Квентин протянул ему, и поспешно удалился.