Изумруды на завтрак

Александрова Наталья Николаевна

– Он был там, где ему и положено. – Лика удивленно взглянула на мужа. – В машине, разумеется!

– А ты? Где была ты?

– Я была в магазине «Фермуар». Ты ведь разрешил мне что-нибудь себе подобрать…

И Лика подробно рассказала мужу о происшествии в ювелирном магазине. О том, как она мерила серьги, о том, как потом обнаружила подделку…

– Ты уверена, что их подменили в магазине? – осведомился муж, когда Лика замолчала.

– Конечно, уверена! Я надела серьги дома, утром, и нигде не снимала их, кроме магазина.

– Я же говорил… – начал было Володарский.

Его прервали бурные рыдания жены.

– Я так и знала… – прорвались сквозь рыдания слова, – я так и знала, что ты мне ничем не поможешь! Я так и знала, что ты ко мне совершенно равнодушен! Я так любила эти серьги… неужели ты ничего не сделаешь, чтобы их вернуть?

– Сделаю, – мрачно проговорил Володарский. – В конце концов, нельзя махнуть рукой на пять миллионов! Мы не в таком положении… я поеду в магазин и поговорю с директором. Только закончу совещание и поеду. Я тебе обещаю. А ты пока отправляйся… куда-нибудь. К парикмахеру, к косметологу…

– Что, я так плохо выгляжу? – Анжелика моментально перестала рыдать и бросилась к зеркалу. – Ну да, конечно! Просто ужасно! Но это нисколько меня не удивляет – после такого стресса… да еще такое черствое отношение…

Володарский тяжело вздохнул и возвел глаза к потолку.

– Ты прекрасно выглядишь, Анжелика, только оставь меня в покое! Мне нужно работать!

Наконец ему удалось выпроводить жену из офиса и завершить прерванное совещание. После этого он вызвал машину и отправился в магазин «Фермуар».

Войдя туда, он решительными шагами подошел к прилавку.

– Вам нужно подобрать подарок? Дорогой подарок близкому человеку? – бросилась к нему несчастная Агеева, на лице которой еще читались отчетливые следы перенесенного стресса.

Директор Семен Исаевич метал громы и молнии, указал ей на дверь, но, по зрелом размышлении, оставил на работе. Наивная Агеева думала, что ее простили, на самом же деле директор просто решил какое-то время держать ее на глазах – мало ли как дело обернется.

– Нет, – прорычал Володарский, – мне нужно поговорить с вашим директором! Причем поговорить немедленно!

– Семен Исаевич! – пискнула продавщица.

И директор магазина тут же появился в зале. Должно быть, у него был очень острый слух. Или отличное чутье, особенно на приближающиеся неприятности.

Хотя какое тут чутье, когда и так все ясно – серьги княгини Рахметовой выйдут ему боком. И это еще мягко сказано.

Войдя в зал, он тут же узнал одного из самых богатых людей города и мужа скандальной клиентки.

– Эрнст Леонидович! – проговорил он с осторожным почтением. – Чем мы обязаны?

– Можно подумать, ты не знаешь! – процедил Володарский. – У вас тут мою жену обули на пять миллионов…

– О чем вы говорите! – Семен Исаевич слегка поморщился. – Во-первых, какие пять миллионов? А во-вторых, мы тут совершенно ни при чем!

– Ее ограбили в вашем магазине – значит, вы очень даже при чем! Вы должны обеспечивать безопасность клиентов, а если вы этого не сделали – значит, несете полную ответственность!.. Ты хочешь, чтобы я вызвал полицию? Ты хочешь, чтобы я наехал на тебя по полной программе? Ты этого хочешь?

– Нет, этого я не хочу… – промямлил директор. – Я готов признать, что безопасность клиентов – наша зона ответственности, готов признать, что здесь есть часть нашей вины, но согласитесь, сумма, которую вы назвали, переходит всякие разумные границы…

– Ничего не переходит! Я купил эти серьги за пять миллионов – и я хочу вернуть эти деньги!

– Я вас умоляю! Вы могли заплатить за них хоть миллиард, если вам некуда девать деньги, но эти серьги столько не стоят! Изумруды, конечно, очень хорошие, чистой воды, и работа первоклассная, но красная цена таким серьгам – миллион, можете спросить кого угодно! Больше за них никто не даст!

– Миллион? – поперхнулся Володарский. – Да ты понимаешь, что говоришь?

– Уж я-то хорошо понимаю! Я всю жизнь торгую камнями и знаю их цену!

– Но эти серьги имеют еще и историческую ценность! Они принадлежали знаменитой княгине… этой, как ее…

– Рахметовой, – подсказал Семен Исаевич.

– Вот-вот! И они изображены на картине… этого… как его…

– Валентина Серова, – снова подсказал Семен Исаевич. – Ну, это, конечно, повышает их ценность, однако…

– Однако я чувствую, что с тобой бесполезно разговаривать. Чувствую, не понимаешь ты хорошего отношения, значит, будем действовать по-другому!

– Ну, я думаю, не в ваших интересах поднимать сейчас шум! – сказал Семен Исаевич, осторожно подбирая слова.

– Что ты сказал? – загремел Володарский. – Ты еще мне будешь указывать, что делать?

– Как вы хотите, – теперь Семен Исаевич говорил твердо, – больше миллиона эти серьги не стоят.

– Миллион, значит? – Володарский смерил директора неприязненным взглядом. – Ну, ты сам назвал эту цифру. Чтобы через два дня у меня был миллион баксов! Иначе… иначе я задействую все свои возможности – а ты знаешь, что возможности у меня имеются, – и от твоего магазина не останется камня на камне! – Володарский оглядел магазин и плотоядно усмехнулся: – От него останутся голые стены и оборванные провода! Я подключу полицию, бандитов, прокуратуру, налоговую инспекцию – всех сразу! Или ты принесешь мне миллион – или можешь прямо сейчас закрываться! А для верности – сразу же повеситься. Имей в виду – в этом бизнесе тебе вообще не работать, уж я постараюсь! В этом бизнесе и в этом городе! В общем, хочешь жить – собирай миллион! Через два дня! Вот на этом самом месте!

Выдав эту тираду, Володарский щелкнул зубами, развернулся на пятках и вылетел из магазина.

Семен Исаевич проводил его взглядом.

Выступление Володарского произвело на него сильное впечатление. Особенно то, как он напоследок щелкнул зубами.

Мы уже отмечали, что Эрнст Володарский был чем-то похож на английского бульдога, а одной из отличительных черт этой породы является особое строение челюстей, известное как железная хватка. Если бульдог вцепится во что-то или в кого-то своими челюстями – расцепить их можно разве что железным ломом.