Изумруды Урала
Шрифт:
Глава 9. Петербург, 23 апреля 1798 года (понедельник).
– А ты неплохо устроился в этой варварской России. В старой дорой Англии, насколько я помню, ты жил гораздо скромнее.
Ричард Скотт, глава русского отделения ювелирного дома «Alice» с неприязнью смотрел на своего гостя – Льюиса Барнса, по-хозяйски развалившегося в кресле. Еще не так давно, когда оба только начинали свою карьеру в ювелирной компании, они были закадычными друзьями, однако, эта идиллия закончилась довольно быстро. Причина проста и банальна – дочь главного акционера компании очаровательная
– Послушай, Ричард, я не виноват, что Эллис тогда выбрала меня. Я понимаю, что ты обижен, но моей вины в этом нет.
– Не думаю, что ты проделал этот долгий путь, только для того, чтобы обсудить со мной дела пятилетней давности.
– Нет, конечно. Будь моя воля, я вообще не поехал бы в эту богом забытую страну, тем более для разговора с тобой.
– Поэтому давай ближе к делу.
– Как ты уже знаешь, с недавних пор я занимаю должность одного из директоров компании, и только по одному этому факту можешь судить о важности и секретности моей миссии.
– Раньше ты не занимался демагогией.
– Слушай, я уже сказал, что не в восторге от этой поездки и от нашей встречи. Более того, там, в Лондоне, при обсуждении, я был против твоей кандидатуры, но у нас нет другого специалиста по России, кроме тебя. Так что давай работать вместе, поскольку речь идет о компании, а не о нас с тобой.
– Согласен, но ты еще, ни слова не сказал о деле.
– Ты помнишь свой отчет двухгодичной давности, относительно той ювелирной школы в Екатеринбурге.
– Чем собственно могла эта захолустная школа заинтересовать такую крупную фирму, как наша?
– Я понимаю твой скепсис, поскольку еще недавно сам рассуждал точно также.
– Ты хочешь сказать, что мы ошибались в своих оценках?
– Можешь назвать это как угодно – ошиблись, проявили близорукость или недальновидность, главное в том, что мы оказались в глубокой жопе, и все из-за этой долбаной школы. Компания уже потеряла четверть своих постоянных клиентов, а наши лучшие сотрудники разбегаются как крысы с тонущего корабля. Если это не остановить, то завтра мы станем банкротами.
– Ты извини, но я чего-то недопонимаю. Как такое вообще возможно?
– По пути сюда наш корабль три дня простоял на рейде в Амстердаме. Все эти дни я провел, наблюдая за работой магазина, продающего русские самоцветы.
– У этого голландца всего один магазин?
– Представь себе, и к тому же совсем небольшой. Располагается он в здании товарной биржи, только с внешней стороны. Внутри строгая деловая обстановка, никакого блеска и изобилия, к чему мы так привыкли в ювелирных лавках. Под стеклянными витринами выставлены образцы
– Ты хочешь сказать, что этот магазин забит ограненными камнями?
– Именно так. Там, в Амстердаме произошла настоящая революция. Огромный выбор ограненных камней всех цветов и оттенков позволяет не только расширить ассортимент ювелирных изделий, но и значительно сократить сроки их изготовления. Раньше годами приходилось подбирать камни, чтобы закончить то же самое колье, а сейчас это вопрос нескольких дней. При мне один брюссельский ювелир сделал заказ на шестьдесят камней аметиста, при этом камни разного веса были еще и разной огранки. Представь себе, мое удивление, когда он получил свой заказ на следующий день!
– Но ведь это не драгоценные камни?
– Да, это не бриллианты, но смотрятся они ничуть не хуже. Там продавалась великолепная брошь в виде кисти винограда, а сами ягоды были выполнены из уральского аметиста. Самое интересное, что каждый ряд виноградин отличался от соседнего по тону и этот переход от темного к светлому придавал изделию объем, то, чего нельзя добиться, работая с бриллиантами. Они блестят, сверкают, завораживают взор, но холодны и безжизненны в отличие от уральских самоцветов.
– Честно говоря, я считал, что Европу не заинтересуют эти дешевые стекляшки.
– Не ты один так думал. Конечно, цена сыграла основную роль, но надо отдать должное и качеству камней, которые по окрасу и чистоте можно смело отнести к высшей категории.
– Теперь, я могу понять молодых талантливых ювелиров, у которых сейчас развязаны руки и они могут самостоятельно воплощать свои фантазии в металле, покупая уже ограненные камни в Амстердаме.
– Теперь я тоже понимаю, но мне от этого не легче. Мы теряем лучших работников и, если это не остановить, то скоро некому будет создавать новые коллекции ювелирных изделий.
– Думаю, ты сильно сгущаешь краски. Компания специализируется на алмазах и изумрудах – эти камни всегда будут пользоваться спросом, а художников и исполнителей вы всегда найдете.
– Твои слова, да богу в уши. К сожалению, с алмазами и изумрудами тоже возникли проблемы.
– Открылись новые богатые месторождения?
– Можно сказать и так, вот только нам от этого ни тепло, ни холодно. Рудник Мусо в Перу испанцы закрыли еще два года назад, и на европейском ювелирном рынке сейчас наблюдается явный дефицит изумрудов, в то время как магазин этого голландца забит ими до отказа.
– Если изумрудов нет на бирже, то где он их берет?
– В России.
– Но в России нет изумрудов?
– Я тоже так думал, пока не увидел своими глазами.
– В магазине ванн Дейка продают российские изумруды?
– Именно так, и ювелирная школа «Уральские самоцветы» имеет к этому самое непосредственное отношение.
На некоторое время в комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь потрескиванием горящих в камине поленьев.
– Ты в этом уверен? – Наконец прервал затянувшееся молчание Скотт.