Изумруды Урала
Шрифт:
– Не торопись, Генрих, думаю, у тебя найдется пять минут для старого друга?
– О чем речь, Артем, можем зайти в трактир, посидеть, я угощаю.
– Спасибо, как-нибудь в следующий раз. Что у тебя там за проблема с этими изумрудами?
– Заказ от фрейлины…
– Генрих, эту сказку ты можешь рассказывать кому угодно, только не мне. Я хорошо знаю Сурмиловых, у них деревня недалеко от Москвы, верст двадцать по Смоленской дороге.
– А я думал они из Петербурга, ведь дочь фрейлина одной из дочерей императрицы.
– Фрейлиной к Екатерине Павловне ее устроили дальние родственники, в надежде удачно выдать замуж, но, боюсь, это несбыточная мечта,
– Черт, так глупо прокололся. – Улыбнулся Штейнберг. – Спасибо тебе друг, за подсказку, сегодня же доработаю свою версию.
– Мне, конечно, нет никакого дела до твоих проблем с изумрудами, но позволь дать один совет. Не носи с собой ограненные изумруды, либо никому их не показывай. Ты хоть знаешь, сколько стоит камень, что лежит в твоем кармане?
– Примерно тысячу рублей.
– В Москве за такую сумму тебя запросто порешат где-нибудь в подворотне.
– Спасибо тебе Артем за предупреждение, честно говоря, я об этом даже не думал.
– До свидания, Генрих, и будь осторожней.
Друзья простились, и Штейнберг отправился в обратный путь. Погода стояла хорошая, и он решил прогуляться, наслаждаясь последним теплом уходящего года, а заодно и подвести итоги своего расследования. Собственно говоря, подводить было нечего. Изумруды, если они действительно были у Протасова, испарились, правда, оставалась маленькая надежда на то, что они всплывут в Москве чуть позже, либо, что их увезли в Петербург, но скорее всего, дядя прав, и это чисто уральские разборки. В таком случае нужна дополнительная информация и Штейнберг решил по пути заглянуть в полицейский участок, обосновав свое любопытство тем, что ему нужно получить назад свои камни.
– Я по делу убитого купца Протасова. – Обратился он к секретарю.
– Вы хотите дать показания?
– Нет, показания мною уже даны, я хотел забрать изъятые у меня камни. – Штейнберг достал из кармана расписку и протянул ее чиновнику.
– Дело еще не закончено, господин Штейнберг. – Заявил секретарь, изучив расписку. – Придется вам еще немного подождать.
Никаких пояснений о ходе расследования он дать не мог, а может, не захотел и Генриху пришлось уйти из полиции несолоно хлебавши. Потерпев очередную неудачу, Штейнберг решил, что пришла пора подкрепиться, и из полицейского участка направился прямиком в трактир Зайцева. И вот на подходе к трактиру он понял, что получить нужные сведения он может только от земляков купца Протасова, приезжающих в Москву и трактир Зайцева в этом отношении представлялся идеальным местом, поскольку изначально был рассчитан именно на уральских гостей. Штейнберг, как постоянный посетитель трактира был хорошо знаком с персоналом, обслуживающим номера второго этажа, поэтому к его просьбе коридорный Степан отнесся с полным пониманием и не стал задавать никаких лишних вопросов. Всего и делов – сообщить ювелиру, когда у них остановится купец из Невьянска и за эту малость получить серебряный рубль.
Ждать пришлось более двух недель и вот однажды, когда Штейнберг в очередной раз пришел в трактир отобедать, к нему на всех парах подлетел Степан и шепотом произнес:
– Второй столик от окна – господин из Невьянска.
Получив обещанный рубль, Степан, мгновенно исчез, а Штейнберг стал внимательно изучать
– Добрый день.
Купец, пребывающий в состоянии сытого блаженства, уставился на подошедшего ювелира, словно пытаясь сообразить, что нужно этому московскому франту, которого он первый раз видит.
– Чем обязан?
– Извините, что нарушаю ваше одиночество, но мне сказали, что вы с Урала.
– Да, из Невьянска. – Уральский гость явно начал выходить из полусонного состояния.
– Случайно купца Протасова не знали?
– Это вы про Демьяна? Знал я и Демьяна и отца его Емельяна, пусть земля им будет пухом.
– А что, отец тоже….
– Убили его, также как и Демьяна.
Штейнберг понял, что запахло жареным.
– Разрешите представиться: Штейнберг Генрих Карлович, ювелир.
– Толстиков Артамон Матвеевич, купец. – Отрекомендовался уралец, вставая и протягивая Штейнбергу руку. – Да вы присаживайтесь, в ногах правды нет.
– Артамон Матвеевич, – начал Штейнберг, удобно расположившись напротив купца, – я хочу знать, что произошло в Невьянске, и предлагаю маленькую сделку: вы мне расскажите, все что знаете, а я оплачиваю спиртное по вашему выбору. Что вы предпочитаете: вино, водка, коньяк?
– А какой у вас интерес в этом деле? – Поинтересовался окончательно проснувшийся купец.
– Демьян дал мне на исследование несколько камней и в качестве залога получил от меня некую сумму денег. Мы должны были встретиться на следующий день вечером, но той ночью его убили, а утром в полиции у меня изъяли и камни до окончания расследования. Хотел сделать доброе дело, помочь вашему земляку, а в итоге остался ни с чем.
– Много было денег?
– Сто рублей.
– Боюсь, что вернуть свои деньги у вас не получится.
– Речь не о деньгах, Артамон Матвеевич, в конце концов, по окончании следствия мне вернут эти камни, и я возмещу понесенные убытки. Вопрос только в том, когда это произойдет? В Москве полиция топчется на месте, может быть у вас в Невьянске дела идут лучше?
– Эка, молодой человек, вы хватили! Если уж в Москве ничего найти не могут, то у нас в глухом лесу и подавно не сыщут. Рассказать я могу, только и сам знаю не много, боюсь, Генрих Карлович, пользы от моего рассказа немного.
– Неважно. На чем мы остановились?
– Коньяк.
Штейнберг поднял руку, и, не оборачиваясь, щелкнул двумя пальцами. Тут же возле столика нарисовался половой в белых штанах и белой широкой рубахе навыпуск, подпоясанный кушаком.
– Василий, подай нам бутылочку коньячка, лимончик и ….
Штейнберг вопросительно посмотрел на Толстикова, предлагая тому дополнить заказ, сообразно своим вкусам.
– Севрюжки с хреном, – добавил купец.
Через пять минут заказ уже был на столе. Толстиков окончательно проснулся и быстро разлил коньяк по бокалам. Выпили за знакомство, закусили и вернулись к прерванному разговору.